Софи рассмеялась.

– Я попробую.

Дверь Фитца была закрыта, поэтому она постучала.

– Я же сказал, часы посещения мистера Обнимашки прошли! – крикнул тот из-за двери.

– А если я пришла к тебе? – спросила она.

– А! Я думал, это Киф.

Софи открыла дверь.

– Мне часто это говорят.

– ВЕЗЕТ ТЕБЕ, ВИДИМО! – проорал Киф из гостиной.

Мистер Обнимашка сидел на коленях Фитца, и вид у него был будто бы слегка вызывающий. Словно он говорил: «Да, я милый и блестящий, и что с того?»

– Итак… секрета больше нет, – признала она.

– Видимо, да. Я-то думал, что заслужил поблажку тем, что чуть не умер.

– ДА ТЫ ЖЕ ОБНИМАЕШЬСЯ С БЛЕСТЯЩИМ ДРАКОНОМ, ПАРЕНЬ! – заорал Киф.

Фитц улыбнулся.

– То есть ты не злишься? – спросила Софи.

– Нет. Я рад, что Киф вновь стал самим собой.

– И я, – согласилась Софи, надеясь, что ничего не изменится. – Но как ты сам? Как себя чувствуешь?

Фитц пожал плечами и тут же поморщился, чем заставил сомневаться, что все «нормально».

– Мне скорее стыдно, – заверил он. – Ну, кто еще падает на усики многоножек? И мне теперь неловко. Я ведь столько раз дразнил тебя из-за того, как часто ты попадаешь в неприятности. Это не особо весело.

– Это точно. – Софи присела на край его кровати. – Больше не попадай в них, хорошо?

– Не буду, если ты не будешь.

Софи вздохнула, понимая, что они не смогут сдержать свои обещания.

Фитц зевнул, и она, поднимаясь, погладила мистера Обнимашку по голове.

Он пробормотал что-то – сонно и неразборчиво. Но Софи готова была поклясться, что услышала тихое: «Буду скучать».

– Как он? – спросил мистер Форкл, когда она вышла в коридор.

– Отдыхает, – пожала плечами Софи.

– И ты отдохни. Завтра нам рано вставать. Ты пойдешь за Прентисом с нами, и мы наконец-то выясним, что он скрывает.

Когда Софи в прошлый раз стояла перед сверкающим замком Люменарии, она была с Фитцем и еще не знала, каков мир на самом деле.

Но сейчас она стояла под холодным океанским ветром, ждала Совет с Прентисом и снова не могла поверить в происходящее.

Рядом с ней стояли все пятеро членов Коллектива и четыре дворфа-охранника, держащие носилки, к которым был привязан Гетен. Он вновь казался безжизненным, и Софи гадала, понимает ли он, что его перемещают, или он погрузился в себя так глубоко, что больше не ощущал собственное тело.

Шквал поглядела на солнце, давно поднявшееся над горизонтом.

– Совет опаздывает. Мне не нравится держать Гетена под открытым небом.

– Я думала, «Незримые» больше не могут его отследить. – Софи изо всех сил избегала взгляда на его руки.

– Тебя беспокоит, что он лишился ногтей, – заметил мистер Форкл.

– Ну, вы же его пытали, – пробормотала она.

– Ты серьезно так думаешь? – спросил Гранит.

– Это безболезненная процедура, – заверила Шквал.

– Я просто хотел напугать его, – объяснил мистер Форкл. – Но тут встает интересный вопрос, не правда ли? Как далеко мы готовы зайти? Например, ты действительно передала бы тайник дворфам или гоблинам, если бы Совет тебя раскусил?

– Не знаю, – ответила Софи, но она соврала.

«Передала бы», – мысленно произнес мистер Форкл.

«Это плохо?»

«Скорее, наоборот. Это показывает, что ты почти готова».

Софи понимала, что «Готова к чему?» лучше не спрашивать.

– Где живут заболевшие гномы? – вместо этого спросила она.

Она надеялась увидеть карантин хоть краем глаза, но перед ней возвышались лишь каменные стены и железные ворота замка.

– Во внутреннем дворе есть небольшая роща, – ответил мистер Форкл. – Я слышал, что они содержатся в ней.

– Вы их не видели? – спросила Софи.

– Входить могут лишь лекари, но рассказывать об увиденном им запрещено.

Их разговор прервал замковый колокол, вслед за которым послышалось эхо тяжелых шагов. Ворота приоткрылись, и десяток гоблинов выстроились перед ними плотной линией, чтобы не пропустить никого внутрь.

Софи поискала среди них Сандора, зная, что надеяться бессмысленно. Перед ней стояли лишь незнакомцы, и среди них не было ни единого дружелюбного лица, которого можно было бы расспросить о ее выздоравливающем телохранителе.

За их спинами на небольшой лужайке горделиво возвышалось Дерево четырех сезонов. Пока Софи рассматривала разноцветные ветви, во дворе появились Бронте и Эмери.

– Где Прентис? – резко поинтересовался мистер Форкл.

– Скоро будет, – заверил старейшина Эмери. – На него не подействовало снотворное, данное Териком, так что Алине пришлось его успокаивать.

– Алина – очарователь, – пояснил Гранит Софи. – Ее голос действует как успокоительное.

– Тогда почему она постоянно всех раздражает? – не выдержала Софи.

Губы Бронте дрогнули в улыбке, и даже в голосе Эмери проскользнули веселые нотки:

– Как и телепаты, очарователи связаны правилами, ограничивающими их силы.

– Без них Алина точно стала бы Вакер, – добавил Гранит.

Софи пораженно раскрыла рот.

– Она настолько сильна?

– Именно поэтому мы и избрали ее, – кивнул Эмери. – В наши беспокойные времена нам не помешает сила убеждения.

Он говорил без угрозы – но от слов все равно становилось не по себе.

– Я так понимаю, это наш пленник? – спросил Бронте. – Вижу, у него проблем со снотворным не возникло.

– Когда действие медикаментов прекратится, мало что изменится, – пояснил ему мистер Форкл. – Он прячет сознание с помощью телепатии.

– Никогда не слышал о подобном умении, – задумался Эмери.

– Как и мы, – кивнул Гранит. – Но мы начинаем привыкать к незнакомым вещам, – он указал на гоблинов, стоящих наготове. – Вы серьезно считаете, что они необходимы?

– Вы беглецы, – заметил Эмери. – А за воротами карантинная зона.

– Воистину, – подтвердил мистер Форкл. – Как продвигается разработка лекарства?

– Устойчивыми шагами, – уклончиво промолвил Эмери.

– То есть, говоря обычным языком, «никак»? – уточнил Гранит.

Бронте откашлялся.

– К сожалению, нам не о чем рассказать.

Софи жалела, что не может спросить о дракостомах – это было слишком рискованно. Совет на многое пошел, чтобы скрыть их существование, и она не хотела помешать освобождению Прентиса.