Когда Стиви оглядывала окрестный пейзаж, ее взгляд за что-то зацепился. Она не могла сказать, что это было, но линии не складывались в привычную картинку.

Мэрис все еще ждала от нее ответа.

— Я знаю только про сценарий, — сказала Стиви, — что она писала «Конец всего». А потом взяла его компьютер.

Мэрис пыхнула сигаретой и выпустила струю дыма.

— Если она действительно убила Хейза и умерла в том тоннеле, — сказала она, — то это хорошо.

Ее слова прозвучали как-то немилосердно. В действительности совсем даже немилосердно. Но, с другой стороны, в них была и какая-то основательность.

У Стиви зазвонил телефон. Она вытащила его и увидела незнакомый номер, ставший за все утро первым дурным знаком.

— Давай поговорим потом, — сказала она Мэрис и отошла на пару шагов к портику, чтобы ответить на звонок.

— Прости, что звоню в такой час, — произнес знакомый голос, — знаю, у вас ночью возникли кое-какие проблемы.

Сенатор Кинг словно говорил из какого-то холла, окруженный множеством тараторящих людей.

— Нашли Элемент Уокер, — продолжал он, — причем, если я правильно понял, нашел ее Дэвид. Так?

— Да, — ответила Стиви, удивляясь, что ее не затрясло от звуков его голоса.

— Ясно, — сказал он, — полагаю, это дает ответ на вопрос о том, куда она девалась. Печально, конечно же. Ужас. Бедная девочка.

Горести в голосе Эдварда Кинга по поводу умершей Элли было не больше, чем у человека, уронившего на землю недоеденный пончик. Стиви ждала. Дэвид, очевидно, позвонил отцу. Как бы там ни было, она могла с этим что-то сделать и молчать не собиралась. Выплеснуть весь гнев, смятение, все, что накопилось. Самое время. Это будет здорово. Со школой придется распрощаться, зато…

— Как, на твой взгляд, он это воспринял? — спросил Эдвард Кинг. — Обнаружить труп — это… Как он выглядел? Мне он ни за что ничего не скажет, поэтому я вынужден спрашивать у других.

Такого вопроса она от него не ожидала.

— Расстроился, — прозвучал ее ответ.

— Ну что ж, это, по крайней мере, нормально. Даже хорошо. Ему, должно быть, намного лучше. Думаю, ты независимо от характера твоих действий и поступков оказываешь на него очень положительное влияние. Я прослежу, чтобы твоим родителям сегодня позвонили и сгладили ситуацию, чем бы она ни закончилась. По сути, если подумать, это означает, что поводов для тревог стало меньше. Ладно. Я тебе еще позвоню.

С этими словами он дал отбой.

Так… Эдвард Кинг, похоже, не знает, что Стиви во всем призналась. По крайней мере, пока. Она немного дернулась, подумала было вернуться назад, но потом вспомнила, что обратного пути больше нет. Дом стал местом преступления. Хотя нет — местом событий. Запретным. Она пообещала встретиться с Нейтом и Джанелль и от своих слов отказываться не собиралась, тем более что в данную минуту очень в них нуждалась.

Стиви пошла дальше в столовую. Когда она переступила порог, ей тут же стало ясно: теперь вся школа знала о том, что случилось минувшим вечером. Во-первых, на завтрак явились все, что после хеллоуинской вечеринки казалось странным. В помещении тихо, как электричество, гудели голоса. Мэрис с несколькими другими студентами устроилась у очага недалеко от входа. Но не села, а взгромоздилась на стул. Точнее, сидела на нем на корточках. Как курица на насесте. Поза была необычная — в духе Элли.

Старой Элли больше не было. На ее место пришла другая.

Джанелль встала с диванчика и помахала Стиви рукой. Та направилась к ней. Нейт и Ви тоже были рядом. Стиви скользнула за стол.

— Где ты была ночью? — спросила Джанелль.

— Устроила себе ночевку в турпоходе, — ответила Стиви.

— Где?

— В студии для занятий йогой. Там было так тихо. Да и дождь барабанил по крыше очень даже мило.

— Тебе надо было остаться с нами. У тебя все хорошо? Ты выспалась?

На стол сам по себе опустился поднос. В руках Дэвида, тоже к ним подсевшего. На Стиви он даже не взглянул. Просто подцепил кусочек бекона и взялся перемалывать его зубами.

У нее на лбу тревожно завыли вены.

— Да, все хорошо, — ответила она.

— А ты как? — обратилась Джанелль к Дэвиду. — Тебя ведь тоже ночью не было.

— Отлично, — отозвался он, — у меня все отлично.

И вновь набросился на бекон. Он смотрел прямо на Стиви, но ее образ, по-видимому, отскакивал от его глаз. Ее охватило ощущение, что она вот-вот сморщится и исчезнет. Ядовитая неловкость разговора была совершенно очевидна. Нейт выглядел так, словно пытался отступить и спрятаться в своем свитере. Ви бросила на Джанелль полный беспокойства взгляд. Та, как всегда, шла напролом.

— В юрте теперь мило, — сказала она, — туда принесли несколько кроватей, а потом разделили гобеленами на комнатки.

— Я рад, — сказал Дэвид, — мне всегда хотелось пожить в духе Ренессанса.

— Пойду, возьму что-нибудь перекусить, — сказала Стиви, вставая из-за стола.

Хотя ела она в последний раз уже давно, аппетита не было. Она прошлась вдоль прилавка, вглядываясь в янтарные глубины бочонка с теплым кленовым сиропом, к которому полагался крохотный черпачок. Сзади к ней подошла Гретхен, осторожно двигая поднос, стараясь не прикасаться к Стиви, словно все, что она брала, было заразным.

— Нелегкий у вас, ребята, выдался год, — тихо молвила Гретхен, — мне Элли нравилась.

— Мне тоже, — сказала Стиви.

Теперь, произнеся это вслух, она поняла, что действительно ей симпатизировала. Элли была девушка глуповатая и колоритная. Дружелюбная, причем с самого начала, смешная в своей изодранной одежке, качавшаяся в гамаке в общей гостиной.

— Думаешь, это она сделала? — сказала Гретхен. — Только честно?

— Не знаю, — ответила Стиви, двигая поднос.

— Извини, — добавила Гретхен.

Стиви кивнула головой, давая понять, что все в порядке, хотя это было совсем не так, и быстро прошла вдоль прилавка. Взяла на завтрак кусочек дыни, чтобы никто не приставал с расспросами, почему она не ест, и двинулась в долгий обратный путь к столу. Подняв глаза на осуждающие лица, вырезанные на свисающих с крыш тыквах, девушка подумала, что не сделала ничего плохого. Лишь села рядом с Дэвидом в тот момент, когда на него накатила тоска. Потом рассказала ему правду. Только и всего.

Но, может, она сделала это как-то убого? А после того, как он открыл ей душу, еще и без малейшей причины?

«Прекрати! — велела она себе. — Прекрати, и точка. Все хорошо. Просто подойди и сядь. Все хорошо».

Впереди неясно маячило пространство между ней и столом — то растягиваясь, то сокращаясь. Пока она шла, все оборачивались и смотрели на нее, у некоторых на коже и в волосах еще сохранялись следы от вчерашних маскарадных костюмов. У одних блестки, у других пятна от туши под глазами, у третьих цветные прядки.