— Зачем вы включили воду? — прозвучал мой изумленный голос на фоне грохота тугой струи.

— Ну, вы же поговорить хотели?

Черт, я совсем забыл, чья она жена…

— Анастасия Николаевна, у меня дурные новости.

— Что-то с Аркадием? — заволновались ее глаза.

— Нет, с Аркадием все в порядке. Дурные новости преимущественно для меня, а не для вас. У вас с собой, случайно, нет телефона?

— Есть, — ответила она и вынула трубку из кармашка фланелевого пиджачка.

Я попросил его, и она отдала.

— Видите ли, впервые в жизни мне приходится замыкать женщину в санузле, и оттого я немного волнуюсь. Мне это неприятно.

Она слушала меня внимательно, но не понимала.

Выйдя, я захлопнул дверь, прихватил стул и подпер им ручку двери.

— Вы что, обалдели? — услышал я, когда затихла вода.

— Анастасия Николаевна, когда вас потом будет спрашивать прокуратура, применял ли я к вам силу, когда втаскивал в ванную комнату, прошу вас вспомнить тот момент, когда вы включили воду.

— Вы точно Лисин?

Это резонный вопрос. Будь я на ее месте, я бы в первую очередь поинтересовался именно этим. Старик наверняка говорил ей, насколько я влиятельный и солидный человек. А в представлении любого человека влиятельные в Москве господа так не поступают.

— Да, я Игорь Игоревич Лисин. И чтобы сократить алгоритм нашего разговора, я сразу прошу вас ответить на несколько вопросов.

— А если не отвечу?

— Я вас понимаю. Но от ваших ответов зависит будущее вашего мужа. Да и вопросы не сложны. Я вас прошу просто подтвердить или опровергнуть кое-какие факты.

— И вы сразу уйдете?

— И выпущу вас, Анастасия Николаевна.

— Ну, давайте попробуем.

Я плохой разведчик, поэтому начал, как лох.

— Ваш муж говорил мне, что вчера днем был у Гейфингера и они с ним разговаривали. Это так?

— Да, это так.

Самое плохое, что теперь я понять не могу, чего добился.

— А сегодня днем он был у Геннадия Гросса?

— В котором часу?

— В половине пятого.

— Точно, в половине пятого он поехал к Гроссу. Говорит: «Нужно заскочить к Гроссу, а то как бы чего не случилось».

— Значит, он сказал вам, что поедет к Гроссу?

— Совершенно верно.

— Значит, он лежал на диване, читал газету, а потом вдруг встал и сказал: «Нужно заскочить к Гроссу, а то как бы чего не случилось»?

— Именно так. Но перед этим весь день ходил по комнате и твердил: «Интересно, как там Гросс? Волнуюсь я за него».

— Анастасия Николаевна, в принципе, я понимаю, что вы делаете, — сказал я, разглядывая по стенам натюрморты кисти, несомненно, Анастасии Николаевны. У жен разведчиков, я слышал, есть такая особенность: пока их мужья укладывают в тайники микропленки, они рисуют природу или ходят в театры. — Но что вы скажете, если я сообщу вам, что как раз в это время, когда ваш муж, с ваших слов, был у Гейфингера и Гросса, их убили?

Молчание в ванной продолжалось всего мгновение.

— Как вы сказали: Гурфиндеров и Кроссманов?

— Я сказал: Гейфингер и Гросс.

— Тогда извините, таких не знаю.

— Анастасия Николаевна, надеюсь, вы не будете на меня в обиде, если я подожгу вашу квартиру? К сожалению, я не имею сейчас возможности придумать что-нибудь оригинальнее.

— Какого черта вам от меня нужно?! — раздался грохот, и стул, подпертый к двери, качнулся.

Покусав губу, я поднялся и стал бродить по квартире. В дальней комнате, оборудованной под кабинет, я обнаружил сейф. Знакомый мне Juwell словацкой сборки. На столе — пепельница, полная окурков, я постоял над ней с минуту, ворошил найденным на столе карандашом бычки и в очередной раз дивился тому, что наш народ курит. Я бы, к примеру, в рот не взял эти сигареты, даже если бы умирал от желания затянуться. Моя догадка подтвердилась. Сигариллы мой старичок покуривал только в офисе, окутывая себя дымом солидности. Дома он сосал курево, на которое глаза бы мои не смотрели. Я вот только не понимаю, как мужики вроде него выходят на такие сигареты — пробуют все подряд и останавливаются на лучшем, что ли?..

Потом, вернувшись в прихожую, я обыскал шкаф. Мои старания были вознаграждены: в самом нижнем отсеке, под шинелью с полковничьими погонами и женским норковым манто с прикрепленным к нему пакетиками «Антимоли», я отыскал дрель.

Не удержался, вставил шнур в розетку у ванной и нажал на гашетку.

— Что это вы там делаете? — встревожилась Анастасия Николаевна.

— Ваш муж сказал мне: если эта глупая женщина не скажет шифра, сверли сейф к чертовой бабушке.

— Откуда я знаю шифр?! — взвилась она. — Мне запрещено даже спрашивать, сколько у него денег в кармане!

В одном Старик оказался прав. Если высверлить шурупы, которыми замок крепится к дверце сейфа, замок упадет внутрь.

Hello, boss!

Махнув сейфу рукой, я собрался было открыть дверцу, но вдруг в кармане запиликал мой телефон. Увидев на табло имя, я улыбнулся и прижал трубку к уху.

— Слушаю, Старик.

— Игорь Игоревич, где вы, черт возьми?

— В пробке. Где, вы думали, я могу находиться?

— Сколько вас ждать? Мне не очень-то улыбается здесь торчать под дождем.

— Разве вы не в машине?

— В машине. Но все равно не улыбается.

— А разве на улице идет дождь? — спросил я, открывая дверцу.

— А разве вы не на улице стоите в пробке?

— Видимо, туча еще не добралась до меня. Через полчаса, думаю.

Я быстро осмотрел содержимое. Наградной «ПМ», несколько стопок коробочек с правительственными наградами, рублей тысяч пятьдесят, долларов тысяч пять… В нижнем отделении какие-то потертые очки вековой давности и с круглыми стеклами — как бы не взятые на память после расстрела окуляры Берии, и несколько папок-секретарей. Распахнув одну за другой, я не нашел того, что искал. Но, приподняв нижнюю, совковую картонную папку, я увидел плексигласовую упаковку, и сердце мое забилось. Выхватив папку, я сломал кнопку — так дрожали мои пальцы, — и рассмотрел содержимое.

Это были документы из «Бэнк оф Нью-Йорк».

Сунув их под пиджак, я быстро пошел на выход. По дороге сбил ногой стул, удерживающий Анастасию Николаевну в плену, и вышел на площадку.

Уже на первом этаже я пришел в себя.

Мысли метались в моей голове, путаясь и грохоча. Я ничего не понимал. Мое тяжелое дыхание уходило под свод площадки первого этажа, как под купол храма. Я посмотрел наверх. Меня всегда потрясала архитектура этих сталинских зданий в центре Москвы. Гигантской площади холл, квадратные лестничные проемы, лифтовые шахты с сетками и лифты с дверями, которые нужно открывать руками.