- Ты что удумал, гиена белобрысая?! – зашипел другу в ухо, дернув Тасманова на себя в ворот куртки.

- Ой, теть Лан, дядь Вов, ну чего мы правда на улице стоим? – подал голос Татошка, на что Марк торжественно захихикал. – Щас поедем к родителям домой, мама обрадуется. А парочка наша пусть едет, у них же сегодня новоселье… - последнее слово Антон выделил особенно, ехидно сверкая каре-зелеными глазами из-под длинных ресниц на брата.

- Вообще, мы бы хотели остановиться у дочери. Соскучились. Очень, - отозвался Владимир решительно, пресекая любые попытки ему возразить и почему-то пристально посмотрел на Елисея.

Тот с минуту соображал. Сложил два и два в уме, повернулся к ошарашенной Алисе, и они одновременно выдохнули:

- Новоселье?

- Да! Да мои сладенькие! Да мои любимые и драгоценные друзья! Новоселье – это лучшее слово, тревожащее мою душу! – заорал Марк на всю парковку так, что они все вздрогнули. Он выступил вперед, повернулся к Алисе и схватив ее за плечи, проговорил:

- Дорогая, - притворно всхлипнул, утирая несуществующую слезу, похлопал Ежову по плечу. – Я просто счастлив, что вы с Лисой решили съехаться.

Он резко притянул ее в объятия, затем отпустил, подняв кулаки, словно болея за нее всей душой.

- Ты давай там, береги моего друга. Борщи, любовь, регулярный се… э-э-э сеанс дружеской поддержки, - бросил взгляд на засопевшего Владимир и улыбнулся еще шире. – Вещички я твои сложил, служба доставки все перевезла. Благо от Лисонькиных хором у меня был ключ. Даже подушечку тебе положил, - Марк приложил ладонь к груди, тяжело вздыхая.

- Какую подушку? – тупо переспросила Алиса, едва успев схватиться за плечо такого же застывшего Елисея.

- Ну ту, с бабочками. Твою любимую, - живо ответил Тасманов, хлопнув в ладоши. – Итак, вы рады? Я очень. Горько, люди, че стоим! Мои дорогие друзья съезжаются. Боженьки, как я люблю чьи-то переезды.

Антон подошел ближе к брату и сочувственно произнес, коснувшись его плеча:

- Давай братюнь, ты там держись. Родители твоей девушки, все дела…

- Лиса, друг, хочешь в честь переезда вам подарю хомячка? – послышался вопрос Марка и Елисей, втянув носом воздух, сжал руку брата.

- Я убью его, - выдохнул он с трудом, глядя как паясничает счастливый Тасманов, заряженный небывалым количеством энергии. – Прямо сейчас.

- Сначала я, - мрачно изрекла Алиса, сжимая его пальцы. – И Настя меня простит. Точно.

Марк прекратил прыгать вокруг и обернувшись на пару, поинтересовался:

- Что стоим? Двигаем, дети мои. Алиса, что с лицом? Да не волнуйся, я все твои пижамки положил. Лично, даже роботу не доверил! Видишь? Я просто замечательный друг, ха-ха!

- Давай за встречу, Вов.

- И еще по одной, оп!

- Такая радость, прям душа моя лезгинку танцует от счастья. И нет, Лисеночек, не нужно думать, что вилка в глаз – это идеальный вариант окончания такого чудесного вечера. На потолок тоже не смотри – гипсокартон твой вес не выдержит. Ох, хорошо. Лиса, ну ты чего кислый такой сидишь? От твоего взгляда сейчас капуста скваситься.

- Она уже квашенная, пап.

Паша резко повернулся к среднему сыну, посмотрев на него таким проникновенным взглядом, что Антон просто взял и замолчал. Прикусил язык, сделал вид, что тянется к вазе с салатом «Айсберг». А еще внезапно оглох, ослеп и совершенно не обучен правилам светского разговора.

- Ха-ха-ха, - зловеще рассмеялся ему в ухо Кенар, заставляя Татошку вздрагивать каждый раз по мере повышения интонации. За столом стало тихо, где-то на задворках хохотнул по Марк Тасманов, пряча лицо за бокалом с гранатовым соком.

- Смешно, - потянул Павел, прищурив взор. – Прям сейчас от смеха умру. Ты смотри большой какой стал, папе на ошибочки указывает.

- Да ладно тебе, па, я же просто, - засопел Антон, дернувшись в сторону Елисея и зашипел тихо старшему брату:

- Слышь, давай поменяемся местами, а? Брат, не губи младшего своего, не могу, он щас сожрет меня!

Зеленые глаза Лисы переместились с тарелки, в которой он уже с час ковырялся в пасте с грибами под сливочным соусом, на брата. Канарейкин повернулся к нему всем корпусом, оглядел, а затем проговорил:

- Что, ирод, папы боишься? А надо было думать прежде, чем брата родного подставлять, иуда.

- Че начал-то, какие подставы ваще? Мне сказали привезти на парковку к вам – я привез! Не мог там не тискаться и свалить по-быстрому, а?!

- Ой, не хочу слушать тебя, все. Предатель родной крови, брат родного брата погубил. Кусок сердца мне выдрал, теперь никому верить не смогу, - для верности Елисей коснулся уголком красной бумажной салфетки края глаза и прочистил горло.

- Это все потому, что ты долго тянул и тупил. Чего ноешь, мы же помогли только, - фыркнула рядом Настя, пиная беспрестанно хихикающего мужа под столом ногой.

Он намотал спагетти на вилку, игнорируя пристальный взгляд Владимира Ежова, будто не он сейчас сверлил потенциального зятя прищуренным взором. Нет, просто рисунок за спиной Елисея рассматривал.

Павел тем временем выпрямился, потянув:

- Чего вы там шушукаетесь? Зять! – Марк вздрогнул и перестал смеяться, удивленно подняв голову на тестя. – А что ты сел так далеко? Иди к папке своему крестному, соскучился я по тебе. Не видел давно. Ты ж от меня бегаешь, - вкрадчивым тоном добавил, отклонившись назад. Рядом тихонько вздохнула Кира, отпивая из бокала вина.

- Да мне и тут нормально, дядь Паш, - отозвался Тасманов, бегло пробежавшись по столу, ломившемуся от еды и гостей за ним. – Да и сесть негде. Там же Антон…

- Он с радостью с тобой местами поменяется, - растянул губы в слащавой улыбке Павел, посмотрев на едва дышащего сына. – Да, Татошечка?

- Конечно, прямо вот сразу! – бегло отозвался Антон, мгновенно подпрыгивая со своего места.

- Не-не, дядь Паш, как я могу вас с сыном родным разлучить? – тут же попытался отмазаться блондин, схватив руку Насти, а второй беря в руки бокал с соком. – И вообще мне и с женой хорошо.

- Подошел. Сюда, - по словам произнес Кенар с нажимом, отчего Марк подавился напитком, отклоняясь в сторону.

- На-а-асть, - позвал в отчаянии жену, дергая ее за руку.

- Говорю сюда иди, не убью я тебя, - гаркнул Паша и чуть тише добавил:

- Может быть.

Пока Марк с тарелкой медленно передвигался в сторону ожидавшего его Павла, Елисей с Алисой делали вид, что не из-за них сегодня случился весь сыр-бор. В просторной трехкомнатной квартире Елисея Канарейкина собрались не только родители Алисы Ежовой, нежданно оказавшейся его сожительницей по прихоти семьи и друзей, но еще родители Елисея, Тасмановы, и даже Михаил с Владиславом Радовы. Последние делали вид, что они мебель и тихонько смотрели на разворачивающееся действо за столом, пока стрелка часов медленно приближалась к двум часам ночи. При этом застолье заканчивать никто не собирался.