Скоро ему придется что-то предпринять. Пара исчерпала почти все основные питательные заклинания Изобель, и оба устали есть протеиновые батончики Изобель и лапшу быстрого приготовления Алистера. В Пещере, несмотря на ее эстетическое совершенство, все-таки не было запасов, доступных в других Достопримечательностях.

– Нужно больше листьев мяты, – давала инструкции Изобель, кивая на кучу сушеных трав в одной точке септограммы на магической доске.

– Я знаю, что делаю. – Алистеру было все равно, что Изобель была опытным заклинателем – он знал, как создать Очищающее заклинание второго класса без ее пошагового руководства.

– Я просто говорю, как можно сделать его более эффективным.

Она протянула руку и схватила запечатанный флакон с листьями, но опрокинула его прямо на Алистера. Молодой человек закашлялся и выплюнул изо рта несколько кусочков.

– Извини, – быстро сказала она. Она наклонилась и стряхнула мяту с его свитера. Потом провела руками по его лбу и щекам.

Алистер покраснел от ее прикосновения. Было трудно не заметить, как ее большой палец задержался на уголке его губ. И это был не первый раз, когда она прикасалась к нему. При каждом удобном случае их руки или колени соприкасались. Она стряхивала с его лица упавшие ресницы, чтобы он загадал желание. Каждую ночь, когда они ложились спать, расстояние между ними, казалось, становилось все меньше и меньше.

Но Алистер не дурак, как бы сильно Изобель ни хотелось верить в обратное. Эти ее бесконечные банальные указания, доказывающие ее опыт в создании заклинаний. «Случайные» отговорки, цель которых заставить ее казаться кем угодно, только не соперницей.

Как же ему это не нравится.

Когда она коснулась его в следующий раз, он схватил ее за запястье.

– Перестань.

– Что перестать? – с невинным видом спросила она.

– Ты понимаешь, о чем я.

– Нет, честно говоря, совсем не понимаю.

Ее темные глаза, казалось, пронизывали его насквозь, и он сглотнул. Но он отказался показать, что ее мелочная тактика работала на нем – на нем, чемпионе, известном как чудовище.

К тому же это было унизительно. Не важно, как сильно он хотел, чтобы ее флирт был искренним, этого не могло быть, если он был единственным, кто мог использовать магию. Ее уловки оставались не более чем отчаянным фарсом.

Алистер встал, скрипнув стулом по каменному полу, и прошествовал в другой конец комнаты.

– Есть что-то расхотелось. Я устал. Я иду спать.

– Ладно. Я тоже устала. – Изобель подошла к кровати с балдахином и скользнула под одеяло. Она схватила его кроссворд с тумбочки и прикусила кончик его карандаша. – Я все же хочу его дорешать. Не люблю сдаваться.

– Очевидно, – пробормотал Алистер себе под нос. Он чопорно сел с другой стороны кровати и засунул между ними запасную подушку.

Изобель передвинула ее и придвинулась ближе, чтобы он мог получше рассмотреть книгу.

– Десять букв. Заканчивается на «ение». «Даже прочнейший камень подвержен…»

– Вожделению, – не задумываясь ответил Алистер.

Затем он глубоко вздохнул и сердито прорычал:

– То есть разрушению.

Она фыркнула.

– А мне казалось, что ты умный.

– Я не хочу разгадывать кроссворд. Я хочу спать.

– Еще не слишком поздно.

– Ты сказала, что устала.

– А я и устала, – она изобразила зевок и придвинулась ближе к нему. Она положила голову ему на грудь. – Очень устала.

На мгновение он перестал контролировать свои мысли. А может, это не фарс? Изобель казалась расслабленной. И она относилась к нему с таким теплом. Ему нравилось, как ее волосы рассыпаются по его рубашке. Нравилось, как ее бедра…

«Нет».

Это уже слишком. Она услышит, как колотится его сердце. Узнает, что Алистер пустышка, что он слабак.

Он выкачал небольшую порцию силы из Дыхания дракона, поэтому, когда он заговорил, изо рта у него вырвался горячий пар:

– Как ты можешь это терпеть?

Изобель отпрянула от жары и села.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Перестань это делать! Перестань притворяться, что… что…

Слишком подавленный, чтобы закончить фразу, он откинул одеяло и вскочил на ноги. Заклинание Страх темноты заставило тень Алистера вытянуться по стенам Пещеры позади него, как будто он был в три раза больше. Свечи гасли одна за другой, пока он и Изобель не смотрели друг на друга в почти полной темноте.

– Ты что, забыла, кто я? – Он шагнул к ней, и Изобель вскочила с кровати и постаралась оказаться подальше от него. – Забыла, на что я способен?

Она прижалась спиной к стене и холодно спросила:

– Если тебе так сильно все это не нравится, почему ты придумал столько предлогов, чтобы остаться со мной в Пещере?

Она была права, но Алистер никогда этого не признает.

– Я пополнил свои запасы, теперь у меня их более чем достаточно, – напомнил он ей. – А это значит, что теперь ты не приносишь мне никакой пользы. У тебя нет магии. Ты беззащитна. Я могу убить тебя прямо сейчас.

Его тень скользнула вокруг ее лодыжек и обвилась вокруг ее тела. Она пыталась сопротивляться, но когда, несмотря на все ее усилия, не смогла сдвинуться с места, на ее лице появилось выражение настоящего, необузданного ужаса. Это было именно то выражение, которое Алистер надеялся внушить, именно то, которому его учили.

Тень обвилась вокруг ее шеи.

Но прежде чем Алистер успел убить ее, у него в голове раздался голос Хендри:

«Если ты не сделаешь этого ради меня, то ради кого?»

Алистер вздрогнул, даже несмотря на то, что слова брата были всего лишь плодом его воображения. Победа в турнире всегда означала возвращение к Хендри, выполнение чудовищной роли, которую ему поручила семья, чтобы однажды он мог от нее отречься. Но они убили единственного человека, который никогда не хотел, чтобы Алистер был чудовищем.

А хочет ли этого сам Алистер? Хочет ли он быть таким?

Выругавшись, молодой человек использовал Вспышку пламени. Канделябры вокруг них с ревом вернулись к жизни.

От внезапного яркого света Изобель моргнула. Она не пошевелилась, хотя могла бы. Выражение ее лица было несчастным.

У Алистера появилось неприятное чувство, очень напоминающее стыд.

– Иди спать, – проворчал он, отзывая свою тень. Она снова вернулась к своим естественным размерам. – Но больше никаких фокусов.

Когда Изобель не двинулась с места, Алистер сам зашагал прочь. Он скользнул в постель, повернувшись к ней спиной, и притворился спящим.