Магницкий выдал смешок. Усилием воли поднял голову, раскрыл глаза, пошло улыбнулся.

– Ещё я подумал, что у тебя классная задница. Я бы её трахнул. – заявил и его глаза алчно вспыхнули. – Правда, произносить вслух не планировал. Но раз ты так просишь…

Анита с явным опозданием поняла, что Магницкий пьян. Недостаточно для того, чтобы вести себя по-свински или попросту отключиться, но вполне хватило, чтобы отпало желание скрывать свои мысли. Она оглянулась на стоящий в стороне графин – тот был наполовину пуст. Значит, грамм триста он в себя успел влить. Сколько её не было? Минут пятнадцать, двадцать от силы? Да и что такое триста грамм для его комплекции? Однако во взгляде просматривался шальной азарт, захватывающий хмель, желание поискать приключений.

– Ты зачем так набрался?

– Да перестань! С голода повело. – небрежно отмахнулся он.

– А ещё я не знала, что ты куришь.

– А я и не курю. Бросил. – с излишней самоуверенностью заявил Магницкий. Но, повернув голову и приметив в руке сигарету, тут же жадно затянулся. – По крайней мере, мне так казалось. – пояснил на выдохе.

Облако дыма окутало его прозрачной пеленой, а взгляд по-прежнему пылал. В конце концов он не выдержал первым и зло рыкнул.

– Так и будешь стоять здесь?

– Мешаю?

– Да просто просишься на член! – рассмеялся собственной шутке Магницкий, но его смех быстро стих, оставляя после себя горькое послевкусие.

– И что же, по-твоему, я должна делать?

– Ты женщина. Твоё место на кухне. Займись завтраком. – выдохнул он, опустив в ладони лицо и надёжно его растерев.

Ей было что возразить, но отчего-то Анита промолчала. Вместо этого она туже затянула на груди полотенце и только чтобы оказаться вне зоны действия его гипнотического взгляда, отправилась в кухонную зону. Исследовав ящики, неуверенно пожала плечами.

– Здесь только макароны. – зачем-то сообщила она Магницкому, а тот воззрился на неё плохо читаемым взглядом.

– Это называется «паста», дорогая! – раздражённо заявил он и решительно встал.

Оказавшись у мойки, торопливо обмыл руки. Движения казались неровными, нервными. Отжав Аниту от плиты, извлёк из нижнего ящика глубокий сотейник, наполнил его водой, поставил на огонь. В морозильной камере нашёл микс из морепродуктов, торопливо вспорол пакет и со всей дури зашвырнул его содержимое в мойку для разморозки. Резко развернувшись, схватил Ани за плечи и буквально втолкнул в стену, надёжно припечатывая сверху своим телом.

– Какого чёрта ты всё ещё стоишь здесь?! – выкрикнул прямо в лицо, больно сжимая её голову обеими руками. – Какого чёрта… – пробормотал, едва касаясь губами её глаз, носа, подбородка. – Не понимаешь… – вымученно простонал он. – Не представляешь даже, что делаешь со мной. Смотришь и не понимаешь, стоишь рядом и не чувствуешь. – обвинил напряжённым шёпотом. – А я душу дьяволу продал, только бы хватило сил от тебя тогда отказаться. Тогда! Когда больше всего на свете нуждался в тебе. – Магницкий горько рассмеялся. – В тот самый момент, как понимаешь: вот она, та, которую искал, о которой мечтал, которой бредил. Идеал, совершенство. Неприметные на первый взгляд черты, непонятная, необъяснимая для окружающий тяга. А в груди будто кто раскалённой кочергой всё разворотил. Особенная. – выдохнул он в её губы, в раскрасневшееся от подобных откровений лицо. – Родная. Для меня. Когда понимаешь всё это и вынужден оттолкнуть… Я тогда только дочку с женой похоронил. Казалось, жизнь кончена, смысл потерян. А потом вдруг появляешься ты и заставляешь исходить слюной! Вот так просто! Без видимых причин! Без особого повода! И я понимаю, что хочу тебя для себя. Забрать, украсть, спрятать! Не прикасаться даже – достаточно только смотреть. Потому что маленькая, потому что светлая, потому что такая невинная. – смотрел он и будто не верил, что стоит так близко, что держит в своих руках. Водил чувствительными пальцами по её губам, рисовал невесомые узоры на скулах и шее. – Отказался, а забыть не мог. – обречённо вздохнул. – Не хотел однажды встретить. Намеренно не стал искать, хотя чего уж проще, найти и успокоиться! А сам жадно всматривался в окружающих меня женщин, пытаясь поймать… не то самое… а хотя бы что-то похожее. То пытаясь почувствовать в них тебя, то пытаясь забыть эту неуёмную тягу, пытаясь на корню задушить это желание! Маялся, изводился. А, встретив тебя в реальности, не узнал. – Магницкий потерянно рассмеялся. – Изуродовали душу, опустошили! И вот моя маленькая и славная поторопилась наполнить себя грязью, ненавистью, злобой. Стала такой, как все. И казалось бы… нет тебя больше и жалеть не о чем, а меня по-прежнему тянет. Смотрю на тебя, не узнаю, но ничего не могу с собой поделать! – опасно прорычал он, наваливаясь сильнее. – К сладости прибавилась такая порочная горечь. К ванильной красоте приросла такая опасная острота. – затаил он дыхание, вдохновляясь тем, что видит. – И я понимаю, что отчаянно хочу тебя! – потёрся он пахом, пытаясь снять напирающее возбуждение. – Как тебе такой поворот? Вписывается он в твой нехитрый план?

Но Анита не торопилась отвечать. Смотрела на него, будто и не слышит вовсе. Дышала через раз, безнадёжно и бессмысленно упираясь ладошками в напряжённую грудь. Магницкий воспринял её молчание по-своему. Криво ухмыльнулся, чуть отступил и подтянул выше по стене, чтобы потом припереть ещё жёстче, ещё сильнее, ещё надёжнее. Чтобы заставить Ани обхватить себя бёдрами с боков, чтобы чувствовать её пульсацию глубоко внутри. Пытаясь быть осторожным, он провёл пальцами по её ноге. От тонкой лодыжки и выше, к самой ягодице. Скалясь, широко улыбнулся и довольно заурчал.

– И кто это так самоотверженно рассказывал мне о небритых ногах, не скомплектованном белье и невыгодных ракурсах? – отстранённо бормотал он. – Гладкая. – потянул Магницкий с придыханием и вдруг из него напрочь выветрился весь романтизм, вся нежность. Взгляд стал острым, прикосновения обжигающими. Он повёл ладонями по линии её рёбер, сжимая их всё сильнее. Так, что дышать не получалось. – Где ты ещё гладкая? – проговорил он на грани слышимости. Ани, как под действием наркотика округлила глаза, шально улыбнулась.

– Везде. – дерзко выговорила ему.

Магницкий согласно кивнул.

– Хочу попробовать везде. – заверил он и жадно сдавил её нижнюю челюсть.

Анита только успела распахнуть губы, как он впился в них. Вторгся в рот языком, врезался зубами, вырывая, выбивая из неё хриплые стоны. Во рту появился навязчивый и опасно дурманящий привкус крови, из глаз посыпались искры. Буквально. И Магницкий… казалось… разорвать готов! Так яростно напирал. Желал заполонить собой всё её пространство. Выместить разум, душу, сердце. Только бы им одним жила, им одним дышала. Чтобы цеплялась за него и выкрикивала его имя.

Он отстранился. Сначала показалось, хотел отдышаться. А на деле по живому разорвал контакт! На губах жуткая кровавая улыбка и глаза… безумные! Вот он моргнул и будто другой человек.

– Прости… – прошептал, словно опомнившись. Окинул убийственно холодным взглядом. Обтёр пальцем с её губ выступившую яркую каплю. – Не бойся меня. – потёрся губами о кончик её носа и поцеловал снова.