Я думаю об отце, о сестре, о Кине, Рен, Пандер, Малакае, Акими, Под, Игби, Блю. Надеюсь, они живы, надеюсь, они в порядке. Я думаю о том, сколько времени уже прошло, о том, что с каждой секундой мои отец и сестра где-то там в городе все ближе к смерти. Думаю о Терминале – о гигантском учреждении, где прошла наша последняя Отсрочка и где, возможно, хранится лекарство для Полоумных.

Я заставляю себя встать, вода стекает с моей одежды. Колени онемели и ослабли. Я расстегиваю липучку на тюремном комбинезоне и стягиваю его, потихоньку вылезая из ванны.

Рядом с дверью на вешалке висят шесть полотенец. Я беру одно, обвиваю его вокруг талии, открываю дверь и выхожу.

Я стою в длинном коридоре мезонина, внизу гостиная, где я лежал, умирая, на диване. Я вижу большой газовый баллон, подключенный к походной печке, на которой в большой кастрюле кипит вода.

«Вот как он согрел воду», – думаю я и шагаю к богато украшенной деревянной лестнице.

– Ты жив, – говорит Тайко, выходя из кухни и вытирая руки полотенцем.

Я киваю, спускаясь по лестнице к нему.

– Благодаря тебе.

– Ну, я жив только благодаря тебе. Ты выпустил меня из Аркана.

Я улыбаюсь резкой перемене в наших отношениях.

– Никогда не думал, что мы с тобой будем заботиться друг о друге.

– Видимо, все меняется, – отвечает он, закинув кухонное полотенце на одну руку.

– Тут очень уютно, – я снова оглядываю просторный дом.

– Спасибо.

– Тайко, я был искренен, когда говорил, что мне жаль твоего брата. Я…

– Лука, прошу, я никогда не оправлюсь от того, что произошло, но сейчас мы в центре апокалипсиса, так что я вынужден оставить это в прошлом.

– Я понимаю, просто хочу, чтобы ты знал…

– Я знаю, – он протягивает мне руку для пожатия. – Оставим все позади, ладно?

Я смотрю на его протянутую руку и не могу в это поверить. Я смирился с тем фактом, что Тайко Рот потерял рассудок в день, когда его брат умер, что что-то в нем надломилось и он погибнет, убежденный в том, что я есть истинное зло, – а теперь он предлагает перемирие.

– Хорошо, – отвечаю я, пожимая ему руку.

Тайко улыбается и, позволив полотенцу упасть с руки, хлопает меня по спине.

– Нам не выжить, если не действовать сообща, – говорит он.

– Ты прав, это точно.

Тайко отступает назад и пристально смотрит на меня, на его лице появляется улыбка.

– Дело в том, что, – начинает он, – на самом деле мне плевать, выживу ли я, главное, чтобы не выжил ты.

Тайко идет ко мне, и его массивная фигура движется так, что все кругом расплывается на его фоне.

Что-то не так.

Меня охватывает паника, когда я чувствую что-то на моей коже – Тайко оставил там что-то вроде пластыря, когда хлопал меня по спине.

Я тянусь, закидывая руки за спину, но пластырь «Побега» не достать.

– Я не мог позволить, чтобы ты умер от холода, Лука. Ты должен умереть от моей руки, – голос Тайко звучит так, словно исходит отовсюду.

– Тайко, что ты наделал?

Я пытаюсь сосредоточиться на грозящей мне опасности, на Тайко, но взгляд мой улавливает маленькую царапинку на подлокотнике дивана из красной кожи, и она кажется мне такой забавной. Я представляю себе Тайко малышом, с пластиковым мечом в руках, бегающим по дому, убивающим воображаемых драконов. Фантазия такая четкая, что на мгновение я забываю, что взрослый Тайко стоит передо мной, намереваясь прикончить меня. Я смеюсь над абсурдностью всего этого.

– Знаешь, как долго я ждал этого момента? – каждое слово, вырывающееся из уст Тайко, видится мне фиолетовыми воздушными шариками, изогнутыми в форме букв. Я наблюдаю, как они взмывают в воздух и поднимаются над его головой.

«Сосредоточься, Лука, – говорю я себе. – Этот человек собирается убить тебя».

Но у меня не получается. Мое тело будто наполнено чем-то от пальцев ног до самой макушки. Я снова смеюсь, когда вижу, как Тайко достает нож из кармана. Я знаю, что это нож, знаю, что он намерен убить меня, но вижу лишь нечто, похожее на огурец.

– Знаешь, почему меня приговорили к смертной казни? – спрашивает Тайко, его лицо становится сначала фиолетовым, потом зеленым, желтым. – Я пытался сжечь дотла полицейский участок Маршалов за то, что они позволили моему брату погибнуть. Моя семья платила им по тридцать тысяч монет ежегодно за личную защиту, а они допустили, чтобы он умер. Думаю, часть меня хотела оказаться в одной тюрьме с тобой, Лука, потому что я знал, что когда-нибудь мне выпадет шанс заставить тебя заплатить за то, что ты сделал.

Мне удается на мгновение прояснить сознание, и я вижу выражение триумфа на лице Тайко и длинный острый клинок, медленно движущийся ко мне, пока его кончик не оказывается у моей шеи.

– Тайко, прошу, – удается вымолвить мне, и я снова впадаю в транс.

Я слышу музыку: оркестр исполняет какой-то торжественный концерт, а звук этот исходит от Тайко.

«Он воткнет этот нож в тебя в любую секунду. Возможно, он уже сделал это, а ты и не почувствовал».

Я хватаюсь за эту мысль. Я должен выжить, должен бежать.

Я толкаю Тайко изо всех сил и вижу, как он падает на диван, с лязгом роняя огурец – нет, нож! – на пол. Я бегу на кухню и, перепрыгивая через кухонный островок, устремляюсь к входной двери; открыв ее, выхожу на солнечный свет.

«Я сделал это, – думаю я. – Я сбежал!»

Я без особых усилий бегу через поле из высокой травы. Я чувствую себя живым, и солнце такое теплое.

«Солнце? – недоумеваю я. – Разве совсем недавно не шел снег?»

И вот я снова в гостиной. Тайко по-прежнему стоит передо мной, держа огурец у моего горла.

Все это лишь мое воображение; я вовсе не сбежал, даже не пошевельнулся.

– Дерьмо, – говорю я, и слышу свой голос низким, длинным и замедленным звуком.

– Чего же ты не умоляешь меня? – спрашивает Тайко, с такой ухмылкой на лице он похож на одного из этих Полоумных.

«Крысы в туннеле, деревня бездомных, река, – думаю я. – Ты пережил все это для того, чтобы умереть от рук Тайко Рота. Надо было оставить его гнить в тюремной камере».

Я не собираюсь умолять, как бы сильно ни был под кайфом, каким бы внушаемым ни был. Вместо этого я закрываю глаза. Если мне суждено умереть, то уж лучше я позволю себе увидеть фантазию, которая сохраняла мой рассудок в здравии все эти долгие дни и ночи в Аркане.

Я иду вдоль реки в прекрасный летний день. Шум воды настолько яркий и ясный, что, повернув голову, я не удивляюсь, увидев, как мимо лениво течет кристально чистая река. Я чувствую тонкую, мягкую траву между пальцами ног и приятное тепло солнца на плечах. Тут люди, десятки людей: семьи играют в игры, парочки намазывают крем на спину друг другу, девочки и мальчики плавают на мелководье, торговцы продают мороженое. Я чувствую, как мои пальцы переплетаются с чьими-то, опускаю взгляд, чтобы посмотреть, улыбаюсь.