– Что будем делать? – спрашиваю я.

– Надо узнать, как он выжил после атаки, – предлагает Малакай, вставая на ноги. – Может, есть и другие выжившие, – он открывает рот, чтобы позвать мужчину, но Тайко хватает его за рукав и тащит обратно вниз.

– Смотри, – говорит Тайко тихим голосом, указывая на другую сторону моста.

Далеко впереди три похожие друг на друга, как близнецы, девочки бродят по пустынному автомобильному мосту, то показываясь, то исчезая за застывшими в мертвой пробке машинами. У всех трех густые темные волосы и серо-голубые глаза, которые непрестанно моргают, а широкие улыбки обнажают ровные белые зубы. Они одеты по последней моде Совершенных: в костюмы-тройки, которые смотрелись бы к месту на каком-нибудь совете директоров в древние тысяча девятьсот шестидесятые.

– Вот дерьмо, – шепчет Кина.

Дворник поднимает на девочек глаза, улыбается им и продолжает тщательно подметать каждый сантиметр пыльной дороги перед собой.

Девочки ускоряются в его сторону, и по мере того, как они приближаются, я замечаю, что их костюмы запачканы засохшей кровью.

– Надо ему помочь, – говорю я, когда девочки переходят на бег.

Кина смотрит на Малакая и Тайко, избегающих ее взгляда, но уже поздно.

Девочки бросаются на мужчину, повалив его на землю, и начинают кусать, бить, царапать. Теперь я вижу, что у него не один, а целых три пластыря «Побега» на шее. Мужчина хихикает, пока девочки разрывают его на части.

– Нет, нет, нет, – бормочу я, не в силах сдержать эмоции.

Дворник продолжает смеяться до последнего, пока девочки убивают его, измазав свои костюмы свежей кровью. Безумные улыбки не сходят с их лиц, когда они, довольные проделанной работой, молча идут дальше.

– Нет, нет, нет, – повторяю я снова и снова.

Кина прикрывает мне рот своей ладонью, глядя на меня широко открытыми глазами, тем самым намекая заткнуться, иначе мы станем следующими.

Я понимающе киваю, и мы вчетвером прячемся за батареей, прислушиваясь, как приближаются шаги девочек, эхом отдаваясь в тишине мертвого города. Пока они проходят мимо нас, мы медленно перемещаемся вокруг блока по направлению к уже свободной дороге на мосту, и ждем, когда их шаги исчезнут в глубине города.

– Идем дальше или разделимся здесь? – спрашивает Малакай. – Такие безумцы могут ходить группами по всему Старому городу.

– Пандер, вероятно, где-то там, – говорит Тайко, повернувшись к нам. – Мы должны ей помочь.

Внезапный всплеск сострадания со стороны Тайко удивляет меня, он всегда беспокоился только о себе, а теперь ни с того ни с сего собрался помочь девочке, с которой толком и не знаком. Но я вижу страх в его глазах: полагаю, он напуган настолько, что просто не хочет оставаться один.

– Он прав, – отвечает Малакай. – Пойдемте.

И мы продолжаем путь между сгоревшими машинами, фонарными столбами и колоннами, и, пересекая мост, входим в Старый город.

Мощенные булыжником улицы усыпаны мертвецами, все они широко улыбаются, несмотря на то, что последние секунды их жизни были ужасными и жестокими; на меня накатывает мерзкая волна вони от разлагающихся на дневной жаре трупов.

Между телами столько дронов, что и не сосчитать. В основном это дроны-охранники – крошечные насекомообразные роботы с камерами обзора на 360 градусов, чтобы непрестанно снимать каждый сантиметр города. Мы стараемся идти осторожно, но микродроны то и дело хрустят под ногами.

Вероятно, в этом районе куда больше Полоумных – мы слышим шаги, хлопающие двери, взрывы и прочие звуки, но нам ничего не остается, кроме как продолжать свой путь к больнице в надежде найти Пандер и обезболивающие.

«Тот мужчина не был одним из них, – твержу я себе. – Он не был инфицирован, не был безумцем. Как ему это удалось?»

Голова кругом от всего этого сумасшествия. Я оглядываюсь на восток, на Вертикаль «Черная дорога» – там мой дом, на сто семьдесят седьмом этаже. Это лишний раз напоминает мне, почему я должен выжить. «Вы еще живы, – думаю я, вспоминая лицо Молли и отца, – вы оба, и я сделаю все, чтобы найти вас и достать лекарство… что бы это ни было».

Мы идем дальше, огибая трупы и заглохшие машины; проходим мимо еще одной Церкви Последней Религии – последней надежды города, где боготворят Последних богов, и сворачиваем на Улицу 41–40.

«Химикаты на него не подействовали», – не унимаюсь я, рассуждая про дворника на мосту.

– Вон там, – говорит Тайко, прерывая мои мысли.

Я смотрю, куда он указывает: Лазарет Старого города – здание, по форме напоминающее пирамиду, с сотнями затемненных окон. Отсюда видны отсек для дронов-спасателей и аварийный вход.

Малакай поворачивается к нам:

– Заходим и разделяемся. Тайко, мы с тобой начнем сверху и будем спускаться, Кина и…

Слова Малакая резко обрывает доносящийся из больницы звук бьющегося стекла. Мы видим, как кто-то выпрыгивает из окна среднего этажа, скользя метра три по расположенным под углом закрытым окнам вниз до балкона.

– Пандер?! – выдыхает Малакай, вглядываясь вдаль, пытаясь распознать девушку, которая уже свисает с балкона буквально на одних пальцах и спрыгивает на подоконник.

Я смотрю не на нее, а на окно, из которого она выпрыгнула. За ней, не обращая внимания на глубокие порезы от осколков стекла, вонзающихся в их плоти, преследуя свою добычу, ползут пятеро улыбающихся безумцев.

Девушка спускается с пирамиды здания, тяжело приземляясь на крышу машины скорой помощи, и я узнаю в ней Пандер, но времени радоваться нет: пока она прыгает на тротуар, трое Полоумных с грохотом шлепаются на крышу той же машины, а четвертый насмерть плюхается на землю.

– Пандер! – зовет Кина, и мечущиеся глаза девушки замечают нас.

– Бегите, идиоты! – кричит она в ответ. – Бегите! Вперед, живее!

Преследующие ее безумцы спрыгивают с машины, пятый сползает по стене здания и падает на мертвеца, плюхнувшегося на тротуар до него, и теперь все четверо несутся к нам, Пандер бежит впереди, опережая их всего на несколько шагов.

Мы все как один приходим в себя и, развернувшись, бежим, к этому времени Пандер уже догоняет нас, а топот Полоумных за спиной становится все громче.

– Начинаю жалеть, что пошел с тобой! – кричит Малакай, обгоняя меня.

Мы подбегаем к перекрестку: одна дорога ведет к реке, другая – обратно в центр города. Мне не приходится выбирать – Тайко толкает меня к реке. Я спрыгиваю по ступенькам, ведущим к тропе, проходящей вдоль потока воды, и что есть мочи бегу наравне с быстроходной рекой, мост через которую мы пересекли всего несколько минут назад, как вдруг ощущаю, что температура воздуха опускается так резко, что не могу не замедлиться, чтобы понять, что происходит. По небу прокатываются темные облака, внезапно начинается снег, да такой сильный, что тропа передо мной уже становится белой.