– Собственно, в каких вы отношениях с этим человеком?

– Мы с детективом Райаном много лет работали вместе.

– Однако я прав, считая, что ваши отношения выходят за профессиональные рамки?

– Я не намерена отвечать на вопросы, касающиеся личной жизни.

– Понимаю.

Дейвенпорт подтолкнул ко мне вторую фотографию.

Я была так ошеломлена, что не могла произнести ни слова.

– Судя по реакции, человек, запечатленный вместе с детективом Райаном, вам знаком?

– Жан Бертран был его напарником.

Мое тело сотрясали волны шока.

– Вам известно, что Бертран – фигурант расследования в крушения самолета «Эйр транссаут»?

– Куда вы клоните?

– Доктор Бреннан, да неужели я должен вам это разжевывать? Ваш…

Он притворно замялся, якобы подбирая подходящее слово.

– …связан с главным подозреваемым. Да и вы действовали…

Снова пауза и поиски слова.

– …неблагоразумно.

– Я не сделала ничего плохого, – упрямо повторила я.

Дейвенпорт наклонил голову к плечу и скривил рот – ни усмешка, ни гримаса, ни то ни се. И вздохнул, давая понять, как тягостно для всех произошедшее.

– Возможно, как предположил мистер Блисс, вашим единственным проступком было неверное суждение. И однако, в трагедиях такого рода, учитывая пристальное внимание прессы и число убитых горем семей, крайне важно, чтобы люди, причастные к расследованию, избегали даже малейшего намека на отклонение от правил.

Я промолчала. Дейвенпорт принялся собирать бумаги.

– Доклады о подозрительном поведении уже поданы в Федеральную систему медицинского обеспечения при стихийных бедствиях, Американский совет по судебной антропологии и комитет по этике Американской академии судебных наук. Информирован будет и ректор вашего университета.

Меня пронзил леденящий страх.

– Меня подозревают в преступлении?

– Мы должны рассмотреть все возможности, внимательно и беспристрастно.

Во мне словно лопнула туго натянутая струна. Я вскочила, стискивая кулаки.

– В этой беседе, мистер Дейвенпорт, нет ни капли беспристрастности, и вы не намерены поступать по справедливости – ни со мной, ни с детективом Райаном! Что-то здесь нечисто, дьявольски нечисто, и меня пытаются сделать козлом отпущения!

На глаза навернулись жгучие слезы.

«Это все от слепящего света, – сказала я себе. – Посмей только заплакать!»

– Кто превратил встречу в развлечение для публики?

На скулах Дейвенпорта проступили красные пятна, до странности неуместные на столь невыразительном лице.

– Понятия не имею, каким образом журналисты о ней прознали. Утечка информации произошла не из моего офиса.

– А пленка из камеры слежения? Кто выдал ордер на ее просмотр?

Дейвенпорт не ответил. В комнате воцарилась мертвая тишина.

Я разжала кулаки, сделала глубокий вдох. И вперила в Дейвенпорта убийственный взгляд.

– Я выполняю свой долг добросовестно, вице-губернатор Дейвенпорт. Соблюдаю профессиональную этику и равно забочусь о живых и мертвых. – Я старалась, чтобы голос звучал ровно. – Я не нарушала никаких правил. Это знает доктор Тирелл, это знает мистер Блисс.

Я перевела взгляд на Ларка, но он отвел глаза. Внимание Эрла по-прежнему было приковано к несуществующим пылинкам на брюках. Тогда я вновь повернулась к Дейвенпорту.

– Не знаю, что именно происходит и почему, но узнаю.

– Я. Это. Узнаю. – Я подняла палец, подчеркивая каждое слово.

А потом развернулась и вышла из номера, бесшумно прикрыв за собой дверь. Гвардеец провел меня по коридору к лифтам, а после через вестибюль гостиницы.

На стоянке произошло почти то же, что и при моем прибытии сюда. Правда, один фланг прикрывал мой провожатый, зато другому досталось с лихвой. Тарахтели камеры, назойливо тыкались в лицо микрофоны, слепили глаза фотовспышки. Со всех сторон выкрикивали вопросы. Наклонив голову и обхватив себя руками, я пробивалась вперед и сейчас ощущала себя в куда большей опасности, чем когда меня окружала стая койотов.

Возле машины Райана гвардеец растопырил руки, сдерживая напор толпы, пока я отпирала и открывала дверцу. Затем он окриками вынудил журналистов расступиться – и я, обретя свободу, вырвалась на шоссе.

Постепенно мое разгоряченное лицо охладилось, пульс перестал частить, но в голове все так же клубились тысячи вопросов. Давно ли за мной следят? Не это ли объяснение обыска в моем номере? Как далеко могут они зайти? Почему?

Вернутся ли они?

И самое главное: кто такие «они»?

Взгляд мой метнулся к зеркалу заднего вида.

Куда, во имя всего святого, подевалась эта ступня? Неужели ее и вправду кто-то украл? И если да, то зачем?

Откуда стало известно, что ступня пропала? Кому она понадобилась в понедельник? Зачем?

Где Примроуз Хоббс?

Офис вице-губернатора, как правило, не входит в число ведомств, получающих информацию о ходе расследования. Откуда вдруг у Дейвенпорта взялся такой интерес к крушению самолета?

Неужели меня и вправду могут обвинить в уголовном преступлении? Может, подыскать адвоката?

Поглощенная всеми этими вопросами, я вела машину, как робот: видела все вокруг, реагировала на окружающее, но умом ничего не осознавала. Не знаю, далеко ли я успела так заехать, когда рев автомобильного сигнала побудил меня вновь заглянуть в зеркало заднего вида.

Вплотную за мной ехал полицейский патрульный автомобиль, мигая фарами, словно стробоскоп.

Я сбросила скорость и съехала на обочину. Патрульная машина сделала то же самое.

Мимо мчались, рассекая воздух, автомобили – нормальные люди ехали по своим нормальным делам.

Я неотрывно смотрела в зеркало заднего вида, когда дверь патрульного транспорта распахнулась и наружу выбралась Люси Кроу. Первое, что я почувствовала, – облегчение. Потом она надела шляпу и аккуратно ее расправила, давая понять, что это отнюдь не светский визит. Подумалось, не стоит ли и мне выйти из машины, однако я осталась сидеть.

Кроу подошла к моей машине. От ее рослой фигуры, облаченной в мундир шерифа, веяло внушительностью, мощью. Я открыла дверцу.

– Утро доброе, – бросила она.

Фирменный кивок.

Я приветственно кивнула в ответ.

– У вас новая машина? – Кроу расставила ноги и уперлась ладонями в бедра.

– Нет, одолжила у знакомого. Моя устроила себе непредвиденный отпуск.