– Плохо!

– Вы же не хотите, чтобы ваша бабушка плакала?

– Не хотим.

– Тогда ведите себя хорошо. И бабушка принесет вам что-нибудь интересненькое.

Дети принялись вдохновенно обсуждать, что бы такое им могло перепасть за хорошее поведение, и совершенно не расстроились потерей рассказчицы.

– А вы ловко с ними управляетесь, – заметила Кира.

– У меня большой опыт.

– Но у вас же нету детей?

– Своих нету. Зато я всю жизнь проработала воспитательницей в детском саду.

Подруги выразительно переглянулись. Они-то помнили, что по паспорту у настоящей Селестры имелся сын. Но лже-Селестра, видимо, даже не озаботилась внимательно изучить биографию той, чью маску нацепила на себя. Однако сейчас, забывшись, она выдала частичку своей истинной биографии.

– Значит, вы воспитательница со стажем. А как же так получилось, что на старости лет вы стали обманщицей?

– Что?

– Втерлись к посторонним людям в доверие, заставили их поверить себе. А сами… Сами воспользовались чужим паспортом!

– Что?

Селестра так побледнела, что подруги даже испугались. А не слишком ли радикальный метод воздействия на обманщицу они выбрали? Все-таки нужно было учитывать и ее возраст. А ну как их Селестра сейчас не выдержит разоблачения, да возьмет и умрет от разрыва сердца?

И тем не менее отступать было некуда. И Кира продолжила:

– Вы выдали себя за совершенно другого человека! За Селестру! А та потомственная колдунья и совсем даже не вы!

Селестра молча хватала ртом воздух. И наконец спросила:

– Откуда вы это узнали?

– Да что там было узнавать? Странно другое! Странно то, что Кулебякины этого не сделали за нас! Ведь навестить настоящую Селестру, которая живет себе и в ус не дует у себя в Мартышкино, ничего не стоило! Почему они этого не сделали?

– А зачем? – подняла глаза Селестра. – Я была достаточно убедительна. От своего мужа я знала много из истории Красного Бора и семьи Кулебякиных. А чего не знала, то мне не составило труда домыслить. Алексей ведь тоже был не сильно большой знаток истории своего рода.

– Другими словами, вы обманули Кулебякиных! Выдали себя за другую женщину!

– Ну и что? Разве я плохо сделала?

– А разве хорошо?

– Но посудите сами. Дети их всегда под присмотром. Дом в порядке. С утра и до позднего вечера я кручусь по дому, всем помогаю, всем угождаю. И денег за это не прошу! Все, что мне нужно, это забота и уход в старости.

– Вы и сейчас не молоденькая.

– Да, но когда-нибудь наступит и мой черед. Я слягу, и кто будет за мной ухаживать? Когда слег мой собственный муж, то весь уход за ним лег на меня. Он умер чистенький и ухоженный. Ни дня не лежал на грязных простынях. А кабы у него не было меня? Что бы с ним сталось? Сгнил бы весь на государственном обеспечении!

– Значит, вы надеялись, что Кулебякины примут вас в семью и будут ухаживать за вами в будущем?

– А так у Кулебякиных просто не было бы другого выхода. Не выгнал бы Алексей свою старенькую тетушку! Это грех! По всем канонам грех. А уж по обычаям знахарей – грех вдвойне.

– Но Алексей не был ни колдуном, ни ведуном, ни даже знахарем.

– Может, он и не пользовался своим даром, но он знал законы своей семьи. Он никогда не осмелился бы выгнать старую тетушку. В первую очередь потому, что опасался проклятия старшего.

– А что это за штука? – удивились подруги.

– Вы не знаете, что такое проклятие? – удивилась в ответ Селестра.

– Знаем, но…

– Старший в роду может проклясть любого, кто осмелится обидеть его. И такое проклятие имеет страшную силу! Страшенную! Алексей знал это и никогда не решился бы выгнать меня из дому.

– Погодите, погодите! Но Алексей умер!

– Верно, – вздохнула Селестра. – Ужасный удар по моим планам! Насчет Алексея у меня не было никаких сомнений. Он бы не осмелился прогнать свою тетю. Но Наталья… Не знаю, насколько долго она захочет терпеть у себя в доме тетку своего покойного мужа. Очень может быть, что в ближайшее время мне придется вернуться к себе домой.

– А где вы живете?

– В Туле.

– Где?

– В Туле. Прекрасный город. Там мы прожили с мужем всю свою жизнь. Мой муж был тоже из рода знахарей – Кулебякин. И его предки бежали после пожара в Красном Бору и остались жить в Туле.

– Значит, вы все-таки родственница Алексею?

– Да. Но только по мужу. На самом деле меня зовут Анастасия Петровна Ерошеева. А мой муж Петр был родным дядей Алексея.

– А зачем же вам тогда было представляться чужим именем?

– Как вы не понимаете! – горячо воскликнула Селестра. – Одно дело быть Кулебякиной по мужу, а совсем другое, быть Кулебякиной по крови! В первом случае мне не было бы никакого уважения. А во втором… Во втором к моему мнению должны были прислушиваться. И конечно, Алексей должен был предоставить мне крышу над головой и уход в старости.

– Но почему?

– А проклятие? Вы забываете о нем!

– Проклятие! Чушь какая-то!

– Уверяю вас, Алексей так не считал, – покачала головой Селестра. – Он очень серьезно относился к памяти своих предков. И незадолго до своей смерти имел со мной серьезный разговор.

– О чем же?

– О нем. О проклятии.

– Он просил его наложить на кого-нибудь?

– Он просил его снять!

– Вас?

– Меня.

– А… А с кого?

– С самого себя, разумеется! – воскликнула Селестра. – С самого себя и со всей своей семьи!

Теперь подруги уже ничего не понимали. Какое-то проклятие предков, которого так боялся Алексей и которое в конечном итоге свело его в могилу? Что это еще такое?

– Что за хрень? – вырвалось у Киры. – Ой, извините!

– Ничего, – покачала головой Селестра-Анастасия. – Понимаю, что вы обе очень удивлены. Но уверяю вас, Алексей был очень напуган. Он сказал, что пошел на поводу у собственной жадности, использовал свой дар во имя наживы. И что теперь проклятие падет на него и на весь его род. Но на него самого в первую очередь!

Кира покачала головой.

– Не знаю, что там имел в виду Алексей в разговоре с вами, но умер он не от какого-нибудь мифического проклятия, а от вполне реального яда, который ему подмешали в коктейль.

– И что?

– И сделали это не какие-то там потусторонние силы, а реальный человек! Вот что!

Селестра обиженно замолчала и даже вроде бы надулась от обиды.