Исключение одно-единственное: Никифор Павлович Чепчугов-Клементьев[113]. Эта фигура поистине уникальна. Родился он, скорее всего, в 30-х гг. XVI века. Карьерное продвижение Никифора Павловича шло медленно. Разряды довольно долго упоминают его на младших офицерских должностях. Так, во время похода 1558 г. на Юрьев-Ливонский он числился головой в полку правой руки, под началом первого воеводы боярина князя B.C. Серебряного. Через полгода, во время зимнего похода на Ливонию, он пребывает на той же должности в сторожевом полку, со вторым воеводой Ф.И. Салтыковым. В январе 1560 г. его отправляют головой при втором воеводе полка правой руки боярином Н.В. Шереметевым в армии, идущей на Алыст (Алуксне). В том же году он ходил головой при первом воеводе передового полка князе A.M. Курбском на Феллин[114]. Таким образом, первые, наиболее удачные годы Ливонской войны не принесли ему повышения по службе. В 1566–1567 гг. Никифор Павлович годует головой в Себеже при воеводе В.Ю. Сабурове[115]. К концу царствования Ивана IV это уже опытный военачальник, послуживший немало. И в 1582 г.[116] происходит небывалый взлет в его карьере: Никифора Павловича отправляют первым воеводой большого полка (т. е. командующим) в небольшой рати двухполкового состава (большой полк и передовой) из Казани на Каму «по ногайским вестям»[117]. К тому времени ему лет сорок пять, а может быть, и все пятьдесят. Год спустя он был отправлен вторым воеводой казанской рати к месту сбора для большого похода. В 1583–1584, а затем и в 1584–1585 гг. Чепчугов-Клементьев годует в Казани вторым воеводой «в остроге»[118]. Известно, что с декабря 1583 г. Никифор Павлович получил под команду стрельцов и литовских служилых людей Казани[119]. А в 1590 г., пребывая уже в преклонном возрасте, он вновь служит головой (всего-навсего головой!) у наряда во время осады Ругодива[120]. Чепчуговы не были «новыми людьми», совершенно неизвестными, но с большой аристократией им было не тягаться. Они представляли нижние слои дворянства, не имевшие ни малейшего влияния при дворе московского государя. В «тысячниках» числился некий Степанко или Стенька Чепчугов сын Клементьева, записанный во вторую статью псковским городовым помещиком по Опочке[121], а в Дворовой тетради 1550-х гг. Чепчуговы не отмечены. Сам Никифор Павлович в конце 80-х — начале 90-х гг., после стольких служб, ходил в выборных дворянах по Туле с окладом в 550 четей земли — не голь, но и ничего особенного[122]. Вотчины и поместья богатых аристократов измерялись тогда тысячами четвертей. Как уже говорилось, семейство Чепчуговых-Клементьевых не было ни «новым», ни совершенно «захудалым»: судя по писцовым книгам 1580-х гг., у Никифора Павловича была вотчина в Московском уезде, на реке Клязьма, а сам род, как обнаружил дотошный исследователь родословных Д.Ф. Кобеко, выводил себя от некоего (легендарного?) «честнаго мужа Облагиня», выехавшего из Швеции в 1375 г. на службу к великому князю московскому Дмитрию Ивановичу[123]. Служебная связь Чепчуговых-Клементьевых с Московским княжеским домом, возможно, уходила корнями в давнюю старину. Однако они «высвечиваются» источниками только в середине XVI столетия, да и то положение их иначе как весьма скромным не назовешь. Только сын Никифора Павловича, Иван Никифорович, в начале XVII столетия добился службы по московскому списку[124]. И если отец не местничал, то сын уже вступает в местнические споры[125]. Чем же тогда объясняется доверие, которое оказали Никифору Павловичу в уникальном случае самостоятельного командования армией, отправленной на Каму? Очевидно, несколькими десятилетиями безупречной службы… Однако возможен и другой ответ: Чепчуговы связаны были с влиятельным дьяческим семейством Щелкаловых. Василий Яковлевич Щелкалов, по всей видимости, был женат на сестре Никифора Павловича, а Василий Петрович Морозов, представитель влиятельного старомосковского боярского рода, был двоюродным братом Евдокии Никифоровны Чепчуговой[126]. Внука Никифора Павловича, Ивана Ивановича Чепчугова, во время одного местнического разбирательства упрекали в том, что его дед занял должность «головы у татар» по протекции Щелкаловых. Но должность головы была достижима для людей уровня Чепчуговых и без особой поддержки со стороны могущественных доброжелателей; очевидно, имелось в виду то самое воеводство в походе на татар. Таким образом, вполне вероятно и возвышение Никифора Павловича при покровительстве сильной родни (что никак не умаляет долгой и нелегкой службы, о которой свидетельствуют данные разрядов).

Карта «Московское государство» (фрагмент). 1614 г. Составитель: Герард Гессель