— Вы что делаете? — загремел подоспевший Садим. Луиза дальновидно осталась на крыльце, наблюдая за всем с безопасного расстояния. — Опустите оружие, идиоты, это гости принца!

Гвардейцы неуверенно подчинились.

— Господин министр! — растерялся церемониймейстер. — То есть, как это "гости"? Ничего не понимаю…

— МакГрегор, вы кретин, и нечего тут понимать. Идем, ребята, вам пора домой.

— Эй! — Бон-Бон тоже решил, что пора обратить на себя внимание. — МакГрегор! Скажите этим ослам, чтобы нас пропустили, мы на концерт опаздываем.

— Вы как раз вовремя, — Садим грозно посмотрел на гвардейцев, и те без лишних слов сдвинулись в сторону. — Там фанаты ждут вас, как девственница первой брачной ночи. А где Хайсе?

— Задержали в участке. Сказали, что не отпустят, пока не выплатим штраф за перевозку и хранение наркотических веществ. Может, вы поможете, а то у них там тарифы астрономические, мы за год столько не зарабатываем.

— Посмотрим, что можно сделать.

Бедный церемониймейстер выпучил глаза, и вконец растерялся.

— Но как же… а кто же… а кто же вот это такая?

— Папаша, тебе уже сказали, что ты идиот, а потом, что кретин, — с достоинством ответила Алиса. — Я не музыкант, я просто случайно в их гримерку зашла.

Бедный МакГрегор заскулил, и схватился за сердце.

— Тебя ни на минуту нельзя одну оставить, — проворчал Дима.

— А вот зря, между прочим, давно я так не веселилась.

МакГрегор медленно опустился на колени, и завыл:

— Мне конец, все пропало! Принц хочет увидеть Хайсе, а если ее нет, он меня убьет, казнит, отрубит голову, зажарит заживо… Что же делать, что же делать….

— Если принц хочет Хайсе, значит, ее надо кем-то заменить, — тут же родил гениальную идею гитарист Хан. — Да вот, к примеру, вот эта девушка очень на нее похожа. Если покрасить ей волосы, и дать выучить пару песен, может, и прокатит.

Лица музыкантов просветлели.

— Даже не просите, — Алиса развернулась к воротам. — Я в этот рассадник заразы больше не вернусь, и вообще, я за идею не работаю.

— Пожалуйста! — несчастный церемониймейстер обхватил ее за ноги. — Милая леди, смилуйтесь! Сто, дести, триста золотых, сколько скажете, только выступите перед принцем, пожалуйста!

— Да хватит тебе ломаться, — буркнул Валера. — Соглашайся, а то не отвяжутся.

Безумная посмотрела на МакГрегора сверху вниз, и, как бы специально, протяжно вздохнула.

— Ну вот, только настроилась на то, чтобы быть сама собой, как опять надо всех выручать.

*****************

Попросив служанку отойти, Хан критически окинул взором свое творение.

— А что, получилось неплохо. Скажи ведь, Бон-Бон, вылитая Хайсе, даже грудь одного размера.

Алиса развернулась в кресле, и придвинулась к зеркалу. После того, как служанка выкрасила ее волосы в белые и розовые цвета, заплела их в две косички, и дала одеть красную майку в обтяжку, рваные шорты (на самом деле, обычные штаны, только обрезанные почти до половины бедер) и сандалии, ее вид кардинально преобразился. Присвистнув, девушка подняла с пола украшенную резьбой деревянную биту, и покрутила ее в руках.

— Двадцать минут до выступления, — успокоившийся МакГрегор заглянул в комнату.

Хан подал девушке листки с каракулями.

— Вот тексты песен. Споем две или три, дальше я выполню сольный номер.

— Ага… Так, что тут у нас… Угм… угм… угм… полная фигня.

— В каком это смысле? — растерялся солист-гитарист.

— В прямом, — Безумная разорвала листок на части, и, как сеятель зерно, посыпала им пол вокруг себя. — Рифмы слеплены кое-как, смысла текста никакого. Русский рэп и тот лучше звучит.

От такой наглости Хан начал медленно раздуваться. Бон-Бон поспешил вмешаться:

— Раз так, предложи свои тексты.

— Да как два пальца обгадить, — Алисы сунула руку в вырез майки, и вытащила… мобильный телефон. — Значит, слушаем, и запоминаем, у нас всего двадцать минут.

В большом зале Луиза опять глотнула воды, а близнецы, дорвавшись до стола с закусками, набрали себе полные тарелки, и теперь хомячили, не обращая внимания на укоризненные взгляды молодых дам. Дима не стал их ругать за драку, решил на первый раз спустить все на тормозах. Ну, что поделать, если люди никогда во дворце не были, и с правилами королевского этикета незнакомы.

Да и вообще, чего от деревенских парней ждать-то.

На сцену поднялись музыканты, и крышу дворца чуть не снесло от криков и оваций заждавшейся публики. Со своего места Дима хорошо видел, как "Львы" разобрали инструменты, Алиса что-то шепнула гитаристу с татуировками на ухо, и повысила голос:

— Спасибо за встречу, а первая песня специально для его высочества, называется "Про любовь". Поехали, парни.

Гитаристы ударили по струнам, задавая мелодию, барабанщик поддержал их. Незнакомая музыка заставила зрителей обратиться вслух, и слова песни на другом языке (непосредственно перед пением Алиса сняла артефакт, переводящий ее речь) раскатились по залу, вникая в сознание:

— Если превратишь ты цветочком в поле

Я пчелкой лепестки твои найду

Хоть прячься, хоть не прячься, все равно моя ты

Ду-ду-ду!

Если станешь рыбкой в море

Ихтиандром я на дно сойду

Хоть прячься, хоть не прячься, все равно моя ты

Ду-ду-ду!

Если станешь рыбкой в море

Ихитиандром я на дно сойду

Хоть прячься, хоть не прячься, все равно моя ты

Ду-ду-ду!

Дима выпучил глаза и повернулся к Луизе:

— Они что, реально поют Ляписа Трубецкого?

— Думаю, до нашего появления никто из них вообще не знал, кто такой Ляпис Трубецкой, — меланхолично ответила артефакторша.

— Ау-ау-ау!

Я тебя все равно найду!

Ау-ау-ау!

Э-ге-ге-й!

Для знающих оригинал песня звучала необычно, главным образом потому, что Алиса пела от мужского лица, а музыканты с трудом вытягивали никогда ранее не слышанную мелодию.

Но гостям было пофигу.

После первого куплета зрители уже вникли в смысл, и начали хлопать в такт, после второго начали даже пытаться подпевать. Со своего места принц Хаид поднял вверх большой палец, показывая, то новый хит пришелся ему по душе. Алиса снова нацепила артефакт-переводчик.

— Рада, что вам понравилось, — сказала она, незаметно подмигивая ребятам, что стояли, раззинув рты. — А следующую песню я написала на тот случай, если у принца Хаида родится наследник. Погнали.

Музыканты заиграли, студенты заулыбались в предвкушении, но уже следующие слова стерли их улыбки с лиц:

— У меня кума, что сойти с ума

Мы с ней каждый день квасим в уматень

У нее бухла дома пол угла

Если скучно мне — я иду к куме

— Ну, обалдеть вообще, — заметил Валера, снова начиная жевать. — Их же казнят после такого.

— Да они ни слова не понимают, — возразил Ваня. — Пусть думают, что их в этой песне хвалят.