— И тебе не жалко? — Юноша косился на ворота с таким видом, как будто оттуда вот-вот должен был показаться рыжий кот с воплем: «Подождите меня!»

— Кого? Алхимика?

— Левиафана. Он же с тобой всю жизнь…

— Жалко, — кивнула Лилька. — Но себя мне жаль больше. Ты себе не представляешь, сколько он мне испортил вещей! Сколько раз он рвал мои конспекты, гадил на домашние задания, писал в сумку с книгами и в туфли… А ночные побудки, когда он запрыгивал на меня и орал? Этот гад ухитрялся не давать мне выспаться как раз перед контрольными!

— Но ты их все равно сдавала!

— Ага. С твоей помощью и подсказками…

— Значит, — нахмурился Вальтер, — тебе не хотелось, чтобы я тебе помогал?

— О боги! — закатила глаза Лилька. — И кто только сказал, что у мужчин есть логическое мышление? По-моему, на свете существует только два вида логики — женская и неправильная… Да помогай ты сколько влезет! Только одно дело — помогать ленивой тупице, которая постоянно домашнюю работу не делает, и совсем другое…

— Понял, — обреченно кивнул юноша. — Можешь не продолжать. На самом деле я никогда не сомневался в том, что ты умная. Просто… А, ты не поймешь…

— Что я не пойму? — мгновенно вспыхнула девушка. — Нет уж, договаривай, раз начал! Я ведь не тупица… Мне только некоторые предметы хуже даются, и все! Говори, что я не понимаю? — Лилька наскакивала на Вальтера, разве что не колотя его кулачками в грудь. Она и впрямь была готова ударить упрямца, пока тот внезапно не сграбастал ее в объятия, прижимая к груди.

С некоторым удивлением девушка почувствовала, что ноги ее готовы оторваться от земли.

— Эй, ты чего? — мигом растеряла она половину боевого пыла. — А ну, пусти! Поставь меня на место, слышишь? Это что еще за шутки?

— Это не шутки. — Вальтер продолжал удерживать ее на весу, прижимая локти к бокам, так что девушка могла только болтать ногами. — Это… все гораздо серьезнее. Пожалуйста, Лилия, не отталкивай меня! Не выбрасывай меня из своей жизни, как выбросила Левку. Я… привязался к нему, и мне бы не хотелось…

— Если привязался, почему сам не забрал?

— Куда? В комнату в общаге? Альфред будет против. Я вынужден считаться с другом…

— С другом он считается, а со мной? Поставь меня. Мне неудобно!

На самом деле висеть было неожиданно удобно. Лилька не ожидала, что Валька может быть настолько сильным. Ведь сколько минут уже держит ее на весу, и руки не дрожат! Кто бы мог подумать? Она попыталась обхватить его за бока, насколько свободны руки, и обнаружила, что под курткой у парня литые мышцы, которые в ответ на это прикосновение налились еще большей силой.

— Пусти! — Девушка брыкнула ногами. — Люди смотрят!

— Пусть, — выдохнул юноша и внезапно ее поцеловал.

Жадный сильный мужской поцелуй тем не менее был короток — Лилька лишь на несколько секунд ощутила прикосновение Валькиных губ и тут же вывернулась:

— Ну пусти же!

— Лилечка, — его губы скользнули по щеке до уха, — пожалуйста, не отталкивай меня… не гони, как Левку.

Ах вот чего он боится? Девушке стало смешно.

— Да что ты, в самом деле! Ты же мой друг. А Левиафан… это немного не то… И отпусти меня наконец! На нас смотрят!

На них действительно посматривали, но без особого интереса — мало ли целующихся парочек по углам! Другой вопрос, что эти двое вздумали выяснять отношения на чужой улице.

Вальтер бросил взгляд по сторонам. Пользуясь тем, что он отвлекся, Лилька дернулась в последний раз, вырываясь из его объятий.

— Ты с ума сошел, — принялась она отряхиваться. — Прямо тут, посреди улицы…

— Лилия…

— Все, хватит. Пошли.

Настроение у девушки почему-то испортилось. И ужасно захотелось испортить его еще кому-нибудь. Просто для того, чтобы не ей одной пришлось страдать.

Из дневника кота Левиафана

Нет, вы только подумайте, котаны добрые, куда этот мир катится? Не успел доесть честно украденную с соседского подоконника котлету, как схватили, запихнули в корзинку и понесли! И куда? На рынок! К этим продажным тварям, которых за деньги отдают! Я — кот порядочный, можно сказать, подарочный. Меня нельзя продавать!

Возмущался я долго и упорно, но мои возражения даже не слышали. Попытки перейти к активным действиям тоже ни к чему не привели. А уж когда меня с рук на руки передали этому вонючке… Спер у него кошелек чисто из вредности. Во всем его организме не пахли только деньги. И то потому, что их слабенький аромат начисто перебивала вонь реактивов. И как это люди могут жить, не чувствуя окружающей их вони? Ну на то они и люди. Мы, коты, совсем другое дело. Нам подавайте чистоту во всех смыслах этого слова. Где вы видели человека, который ежедневно будет тратить на мытье всего тела от трех до пяти часов? Нет таких! А мы, коты, моемся регулярно… И не надо нас еще дополнительно мочить!

За кошелек пришлось повоевать, но результат меня устроил — он порвался. Собственно, порвал его я, распоров когтем. В результате деньги мы поделили почти поровну: кое-что осталось в корзинке, кое-что высыпалось наружу. Корзинку со мной тут же поставили на землю и кинулись подбирать монетки.

Шанс! Он не награда, не аванс, он выпадает только раз! И глупо его упускать.

С трех толчков мне удалось раскачать корзинку так, что она опрокинулась набок. Мгновенно перевернулся и качнул ее снова. Ура! Получилось! Быстро вернулся в исходное положение и продолжил катить ее вместе с собой. Кувырок. Еще. Еще. Голова немного кружится, ну да ничего. Там, впереди, свобода! Из корзинки выберемся, главное…

— Держите ее!

— Кого? Воры? Грабят?

— Корзинка! Корзинку держите!

Заметили! Удвоил усилия, успев перекатиться еще раза три, пока не наткнулся на что-то визжащее.

— А-а-а-а! Корзинка! Живая!

— Хватайте ее!

Вокруг затопали, заорали… Да что ж они так суетятся! Эй, руки прочь!

— Поймал!

Эй, куда корзинку поднимаете? Куда меня несут? Свободу честным кота-а-ам!

— А-а-а-а! Там какой-то монстр!

Блямс! Уронил. Ну что за нервный народ эти люди! Но это удача. Ий-йа!

Есть! Получилось! Пробил одновременно четыре дырки четырьмя лапами в стенках корзинки и рванулся куда глаза…

…Бум! Врезался! Во что-то живое, орущее! Понял. Поворачиваем! Еще рывок. Бум! Опять врезался! Опять орут! Рвем когти… Хрясь! Аж искры из глаз.

— Спасайся кто может! Оно дымится!

Мама!

— Бегите!

— А что случилось?

— Теракт!