Все это, понятно, отнюдь не способствует счастью. Отрицательные эмоциональные последствия разлада в семейной жизни и финансового краха очевидны. Менее же очевиден факт, что долгая дорога на работу и с работы — один из источников неудовлетворенности повседневной жизнью, к которому люди, по-видимому, не адаптируются. (Поэтому, если у вас есть выбор, устройте так, чтобы тратить на дорогу меньше времени, особенно в автомобиле, — это верный способ сделать себя счастливее [41].)

Фрэнк и Левин утверждают, что выраженное неравенство доходов пагубно сказывается на том, что люди считают необходимым для счастливой и полноценной жизни. Дом площадью около 200 м2 может казаться довольно вместительным жилищем, пока вы не увидели более просторный и роскошный дом богатого родственника (этот богатый родственник почувствует что-то похожее, когда увидит особняк интернет-миллиардера, который фигурирует в последнем номере Architectural Digest). «Камри» кажется вполне комфортабельной машиной, пока вы не прокатились на «Лексусе» бывшего сокурсника, который успел сорвать куш на биржевом ажиотаже вокруг доткомов. Недовольство собственной участью, провоцируемое сравнениями с зажиточными друзьями, соседями или коллегами, заставляет людей хотеть большего: больших домов, лучших машин, модной одежды, гаджета последней модели.

Однако соревнование с соседями обходится недешево, и издержки отнюдь не ограничиваются деньгами. Люди работают больше, чтобы иметь возможность не отстать в конкурентной гонке, жертвуя временем, предназначенным семье. Это повышает вероятность развода. Ради более зажиточного образа жизни идут на неоправданный финансовый риск. Чтобы позволить себе более просторный дом, многие готовы переселиться подальше от работы туда, где недвижимость подешевле, но мучительны поездки до работы и обратно, к жизни в отрыве от друзей, бывших соседей и родственников. Все эти решения снижают как индивидуальное, так и коллективное благополучие.

Порочный круг, который мы здесь описываем, возникает не тогда, когда бедные сравнивают свое положение с положением баснословно богатых. Людям свойственно сравнивать себя с теми, кто находится на их уровне или чуть повыше*******. Однако эти сравнения запускают цепную реакцию по всем ступеням социально-экономической лестницы. Университетские профессора не сравнивают свои дома и машины с домами и машинами преуспевающих менеджеров инвестиционных фондов. Однако когда менеджеры инвестиционных фондов обзаводятся все более шикарными особняками и все более высококлассными машинами, их новые приобретения меняют стандарты того, что считается желательным на следующей за ними более низкой ступени экономической лестницы — среди успешных адвокатов, врачей и агентов по недвижимости.

А вот особенности их потребления уже влияют на то, что профессора считают приемлемым и что они покупают. Поменявшиеся потребительские привычки профессоров изменяют желания и воспринимаемые потребности тех, кто стоит ступенью ниже, и так далее. Привычки очень богатых, таким образом, могут оказывать негативное влияние на психологическое благополучие людей, далеко отстоящих от них на экономической лестнице, даже если бедные и средние слои никогда не сравнивают себя с богатыми напрямую.

Неравенство доходов также может играть роль в том, что касается главной угрозы благополучию. На рис. 6.1 статистика убийств сопоставлена с уровнем неравенства доходов в пятидесяти штатах США (неравенство измерялось иначе, чем у Фрэнка и Левина) [42]. Связь очевидна: так, в Калифорнии и Луизиане уровень неравенства выше и количество убийств на душу населения больше, чем в Висконсине или Юте, штатах с низким уровнем неравенства. Следует подчеркнуть, что именно неравенство доходов, а не их уровень соответствует уровню убийств. Более того, если сопоставить статистику убийств в разных штатах не с неравенством, а с медианным доходом, четкой зависимости не обнаруживается. Живете вы в относительно бедном или богатом штате, по-видимому, не имеет значения, но если вы живете в штате, где велик разрыв между бедными и богатыми, это оказывается очень важно.

Рис. 6.1. Соотношение между статистикой убийств и коэффициентом Джини (показатель неравенства доходов) в 50 штатах США. (Источник: Daly, Wilson, & Vasdev, 2001)

Эта связь сохраняется и для статистики убийств в десяти провинциях Канады. Когда вы отображаете соотношение между неравенством и убийствами в Канаде и Соединенных Штатах на одной и той же картинке (рис. 6.2), результат заставляет американцев призадуматься: канадские провинции по сравнению с американскими штатами характеризуются гораздо более низким уровнем и неравенства, и убийств.

Нужно, конечно, учесть, что приведенные данные указывают только на параллельность изменений неравенства и убийств, сами по себе они не помогают определить, где причина, а где следствие. К тому же Канада и Соединенные Штаты отличаются в целом ряде важных аспектов. В то же время эти страны достаточно похожи, чтобы серьезнее отнестись к гипотезе, согласно которой высокий уровень неравенства доходов создает условия, благоприятные для крайних проявлений антисоциального поведения.

Рис.6.2. Соотношение между статистикой убийств и коэффициентом Джини в 50 штатах США и 10 провинциях Канады. (Источник: Daly, Wilson, & Vasdev, 2001)

Является ли это доводом в пользу принятия именно либеральной политической программы? Не обязательно. Вспомните, что и американские консерваторы, и американские либералы хотели бы жить в мире, где богатство распределено более равномерно, чем в современных Соединенных Штатах. Расходятся они лишь в том, каким путем двигаться к этому взаимоприемлемому идеалу. Никто не оспаривает, что современная глобальная экономика ведет к концентрации богатства, предоставляя все более гигантские суммы находящимся на вершине пирамиды руководителям корпораций, финансистам и др. В то же время она подрывает экономический потенциал более многочисленного контингента, составляющего малообеспеченный класс и нижнюю прослойку среднего класса. Если так, то забота об этой широкой экономической базе стала бы мудрой экономической политикой [43]. Если мы стремимся к обществу, в котором больше счастья и меньше насилия, то меры, усугубляющие негативное влияние глобализации на расслоение доходов, должны отклоняться, а инициативы, сдерживающие рост неравенства, подлежат реализации.

В этой главе мы говорили, как представляют счастье древние мудрецы и современные ученые. Мы обратили внимание на научные результаты, которые противоречат устоявшимся представлениям о счастье и, возможно, вашей интуиции. Параллельно мы дали несколько рекомендаций, которые сравнительно нетрудно выполнить. Тратьте чуть больше на впечатления и чуть меньше на вещи. Пользуйтесь правилом кульминационного («пикового») и конечного момента. Когда вам грустно, заставьте себя встать с дивана, но не для того, чтобы открыть банку пива, а чтобы что-то сделать, в идеале — для другого человека. Если вы отнесетесь к этим крупицам мудрости всерьез, вы приблизитесь к тому, чтобы стать мудрее и счастливее.