самовольничали без постороннего вмешательства, Даэрон вдруг вдохновлённо улыбнулся.

— Хорошая мелодия, — просиял певец. — Я знаю, какой нужен текст.

Занятые работой в своих садах эльфы, не спавшие в эту ночь, поняв, что сам Даэрон собирается петь, собрались вокруг нетрезвой компании.

— О прекрасная даль, поглотившая небо! — запел менестрель короля, смотря на лучи, льющиеся сквозь зелёную и фиолетовую листву. — Облака, как к любимой, прижались к земле.

Где ты и я под простой, да не скошенной крышей

Ищем друг в друге тепло.

Что нам ветер на вопрос мой ответит,

Несущийся мимо, да сломавший крыло?

И, упав между нами, так недолго любивших,

Разбил он объятья, как простое стекло.

С недовольством и разочарованием наблюдая за улыбками собравшихся Синдар, явно не собиравшихся ругаться и кидать в певца первым попавшимся под руку предметом, Финдарато фыркнул и взял у задумавшегося о чём-то грустном гнома выпивку, с разочарованием заметив, что запасы уже пора пополнять.

— Мы стояли на прошлом, Эпохи встречая,

Уходили года, где исчезли они?

Где еще одну жизнь одна смерть обвенчала

Парой вспышек огня, да в эти тёмные дни…

Что нам ветер на вопрос мой ответит?

Несущийся мимо, да сломавший крыло…

И, упав между нами, так недолго любивших,

Разбил он объятья, как простое стекло.

— Понравилась песня? — встал сын Арафинвэ, пафосно вскидывая руки, обращаясь к завороженной публике. — Полагаю, менестрель заслуживает вознаграждения в виде бутыли доброго вина. А лучше — двух!

— Только не разбивайте их о наши головы, пожалуйста, — вполголоса добавил Даэрон.

— А что заработаешь песнями ты, Ном? — очнувшись от чар менестреля, хохотнул гном, осторожно обняв прикорнувшую на его плече подругу.

— Я? — удивился Финдарато. — Разумеется, злато и серебро. Но, увы и ах, жители этого поселения небогаты, а мне совесть не позволит забрать у них последнее.

Сын Арафинвэ видел: многие дориатрим демонстративно игнорируют его, и от души желал Тинголу с его подлыми советниками, настраивающими Синдар против валинорских Тэлери, однажды столкнуться интересами с Нолофинвэ. Любопытно было бы наблюдать такое противостояние.

— Спой ещё! Пожалуйста! — окружили бледного и снова едва не рыдающего Даэрона юные эльфийки, напрочь игнорируя чужака-Финдарато.

Посмотрев на спящих друзей и почувствовав обиду из-за неприязни дориатрим, сын Арафинвэ незаметно встал со скамьи и поспешил дальше от дороги в сторону рощи.

«Почему нытьё Даэрона так нравится девам?! — мысленно злился эльф, смотря сквозь сплетение ветвей на искрящуюся впереди реку. — Если этот дурак и с Лутиэн был таким унылым, понимаю, почему она охладела».

Смотря на удивительный неповторимый дориатский лес, Финдарато шёл вперёд, срывая ярко-зелёные ягоды с вереницы чёрных кустов, растущих вдоль берега. Под ногами попадались бордовые колоски, похожие на рожь, и золотистые цветочки, напоминающие звёздочки. Утренняя прохлада сменялась дневным теплом, смотря на небо, свет которого рассеивался чарами Завесы, эльф попробовал на вкус крупные синеватые ягоды, растущие на ярко-зелёном вьюне, опутавшем древнее дерево с чёрно-красными мясистыми листьями-каплями. Возвращаться к собутыльникам совершенно не хотелось, и, спустившись к речке, которую при желании можно было перепрыгнуть, Финдарато пошёл вниз по течению, рассчитывая добрести однажды до Эсгалдуина. Зачем? Да ни зачем.

Русло постепенно расширялось, на пути стали попадаться родники. Время от времени встречались дориатрим, набирающие воду, купающиеся, проверяющие сети или стирающие одежду, и большинство, вполне ожидаемо, игнорировали чужака, либо презрительно отворачивались. Конечно, это не стало причиной тоски по Валинору, однако Финдарато снова усомнился, что не зря послушал сестру и отправился в Средиземье.

Впереди река разделилась надвое, и, следуя за вереницей тёмно-зелёных остролистных кустарников с белыми благоухающими цветами, сын Арафинвэ прошёл мимо нескольних высоких ажурных построек. Заметив, что начало смеркаться, эльф удивился, как быстро прошло время и решил, что пора немного отдохнуть. Очень вовремя на пути попались заросли мягкого трилистника.

Потом снова был путь и отдых под раскидистым нежно-сиреневым деревом на ковре из бирюзового мха.

Очень неожиданно для себя Финдарато понял, что ему скучно без зануды-Даэрона, вечно пьяных наугрим и неунывающего Амдира.

«Придётся самому себе песни петь», — подумал сын Арафинвэ.

В голову полезли доставляющие дискомфорт воспоминания о сестре и её сообщнике, об Эльвэ с его отвратительными придворными, о Валиноре…

«Верна ли мне Амариэ? — вдруг подумал Финдарато. — Она ведь красива, мила и добра…»

— Шагов наших нить, — тихо запел эльф, устремляясь мыслью домой, в прошлое, — по отчей земле,

По тонкой тропе бесконечной жизни

Не изменить,

И тысячу лет

Просить у небес мы будем ответ.

И с каждым днём

Дальше от нас

Кажется свет…

Странное чувство родилось в сердце: ощущение чужого присутствия заставило насторожиться. Опасность? Вроде бы нет. Или да?

Решив сделать вид, будто ничего не заметил, Финдарато стал напевать громче, используя чары, чтобы заставить себя слушать.

— Только одно

Крыло за спиной

Навеки осталось от пары крыльев…

Что впереди?

Нельзя угадать,

Но нам в небесах уже не летать.

Светоч мой, нам не взлететь

С тобой в тени наших лёгких крыльев,

Светоч мой, здесь на земле мы забыты судьбой.

И вдруг почувствовал ответную магию, которая напрочь лишала ощущения реальности. Где земля, где небо? День или ночь? Дождь? Ветер? Или ясно? Сколько прошло времени?

Видение наползло утренним туманом, холодным и таинственным, словно недобрые чары.

«Смог бы ты полюбить кого-то, кроме себя самого?» — спросил красивый и одновременно пугающий голос.

Амариэ? Нет, кто-то или что-то подражает её интонации.

«Ты слишком уверен в своей исключительности!» — начало обвинять видение, и Финдарато, почувствовав злость, обрёл способность контролировать странный сон.

«Уверен не более, чем ты! — парировал эльф. — И, в отличие от тебя, незримый собеседник, обоснованно! Чего нельзя сказать о тебе».

«Не суди, не зная, с кем имеешь дело! — рассмеялся призрак. — Лучше допой песню. Нельзя обрывать мелодию».

Захотелось замолчать в знак протеста, но почему-то не получилось.

— По отчей земле,

Считая шаги,

Мгновенья и вздохи до встречи с небом,

Тысячу лет

Мы будем идти

И видеть таких, как мы, на пути.

— Только на миг, — подпел красивый звенящий голос, который не мог принадлежать эльфийке. — С верой в полет

Свет обрести…

— Светоч мой, нам не взлететь, — продолжил мелодию Финдарато, понимая, что здесь не может быть Илмариэ, и страстно