Криспин перешагнул порог и встал с наветренной стороны от Мелвина, а затем и вовсе повернулся к нему спиной.

— Ну-ну, Криспин. А я-то думал, мы с вами друзьями стали. Пока вы тут у нас прохлаждались.

Криспин хмыкнул:

— Никогда мы не были друзьями. Я с вами одним воздухом дышать не мог. — Он помахал рукой у себя перед носом. — Как и сейчас.

— Ой-ой! Нагрубить решили? А ведь мы такого вам раньше не позволяли.

И Мелвин схватил Криспина за руку. От прикосновения холодных пальцев тут же нахлынули воспоминания, которые Криспин предпочел бы никогда не ворошить. Он гневно выпрямил спину и повернулся. Будучи намного крепче Мелвина, он перехватил запястье тюремщика и принялся его выкручивать, пока тот с болезненным стоном не осел на колено.

— Я тебе больше не узник! — прорычал Криспин. — И чтоб не смел меня касаться!

С этими словами он еще сильнее вывернул Мелвину руку — просто оттого, что ему это понравилось. Наконец он оттолкнул негодяя, и тот встал, пошатываясь. Мелвин нахмурился, лицо его побагровело, и он неловко шагнул к Криспину, намереваясь ткнуть пальцем в грудь.

— Ты об этом еще пожалеешь, — прохрипел тюремщик.

Криспин же обдернул полы котарди и развернулся на каблуках, после чего зашагал по коридору не оглядываясь.

— Сомневаюсь.

Криспин через две ступеньки на третью взбежал по лестнице. Ему не терпелось увидеть Филиппу и рассказать ей… что? Дескать, «я тебя люблю»? Такое он один раз уже говорил, причем не был уверен, правда ли это. Однако, разве не щемило в сердце всякий раз, когда он на нее смотрел? Разве не восхищался тем, как она сумела преодолеть тяготы? Нет, об этом он больше не будет говорить, да и она, наверное, тоже. Криспин хмыкнул. Мечтай дальше. А впрочем… хотя бы обрадуем ее новостью, что мандили она больше нет рядом.

Он беззаботно распахнул дверь, не сомневаясь, что увидит Филиппу и Джека.

А вовсе не двух мужчин, один из которых стоял в глубине комнаты, а второй — за дверью.

Темноволосые, смуглые. В ливреях. Криспин подумал, что уже их видел. Была, однако же, и другая, более важная деталь: оба держали в руках взведенные арбалеты, направив их на Криспина.

— Джентльмены, — миролюбиво сказал он, — если бы я знал, что вы посетите мое скромное жилище, то подготовил бы более гостеприимную встречу.

— Вы, пожалуйста, ходить с нами, — запинаясь, выдал тот, что стоял напротив.

Его акцент был густо замешан на оливковом масле и жгучем солнце южной части континента. Криспин неторопливо покачал головой:

— Не думаю, чтобы это пошло мне на пользу.

— Никого не волновать, что вы думать. Важно, кто иметь оружие, нет?

Оба иностранца ухмыльнулись и чуть приподняли свои арбалеты. Криспин тоже улыбнулся и кивнул, мучительно соображая, куда могли подеваться Филиппа с Джеком. И еще очень не хотелось угодить обратно в Темзу, на сей раз с довеском в виде двух каленых стрел. Это уж точно никому не пойдет на пользу.

Тот, что стоял ближе, сделан шаг вперед. Кровь ударила в виски, Криспин сжался тугой пружиной и, не дав мужчине себя коснуться, молниеносно выбросил руку, перехватив запястье под цевьем арбалета. Со всей силы он дернул оружие вверх и с размаху ударил им о стену — раз, другой. Мужчина что-то крикнул по-итальянски, но, потеряв равновесие от жестких ударов, чуть не повалился на Криспина, хотя арбалет так и не выпустил из рук.

Второй чужеземец отозвался нечленораздельным проклятием, вскинул оружие и прицелился.

Криспин краешком глаза заметил движение, развернул своего пленника и укрылся за ним.

Певучий звук спущенной тетивы, короткий свист и тяжелый толчок сказали ему, что стрела нашла свою цель — в спине живого щита Криспина. Мужчина вскрикнул, извернулся, силясь нащупать стрелу, но с каждой секундой терял силы. Его одежда потемнела от крови.

Лицо второго незваного гостя побелело, и он в ужасе опустил арбалет — хотя через мгновение пришел в себя и лихорадочно принялся заряжать его снова. Раненый осел тем временем на колени, однако Криспин выхватил оружие из его слабых, вялых рук, прицелился и нажал на спусковой рычаг.

Два тела одновременно рухнули на пол.

В каморке вдруг сразу стало тихо. Кто-то из нападавших тихо постанывал, но кто именно, Криспин сказать не мог.

Тяжело дыша, он отступил назад и уставился на распластанные тела, занявшие почти все свободное место. На половицы медленно сочилась кровь. И моча, если судить по запаху. Как минимум один труп, к которому скоро добавится второй.

Криспин прикинул вес арбалета в руке, но внимательному осмотру мешало легкое головокружение, что появлялось у него всякий раз, когда удавалось избежать острой косы Смерти. Крестовина, натяжной механизм да и прочие детали устройства привлекли его внимание ненадолго. Оружие глупца. Он бы не раздумывая променял его на кинжал или, скажем, охотничий лук.

Криспин презрительно бросил арбалет на грудь убитого мужчины.

Наступившую тишину внезапно прервали тяжелые, нарочито медленные хлопки ладоней. Криспин тут же метнулся к двери, хватаясь за кинжал.

Вальяжно прислонившись к косяку, на пороге стоял Абид Ассад Махмуд — причем с таким видом, будто провел здесь уже много времени. Не исключено, что так оно и было. Под свирепым взглядом Криспина он опустил руки вниз.

— Мои поздравления, — процедил Махмуд. — Неплохо сыграно.

— Я так полагаю, это ваши люди?

— Да, но… — Он окинул трупы взглядом и щелкнул языком. — Пожалуй, уже нет.

— Решили довести дело до конца? — спросил Криспин, не снимая ладони с рукоятки кинжала.

— О, нет-нет. Просто хотел сообщить, насколько я вами разочарован. Та девка была для меня лишь небольшим поощрением, не более того. А сейчас, получается, мне уже нечем на нее повлиять.

— Вот именно. Ваша игра кончена.

— Не вполне. Дело о реликвии до сих пор остается открытым.

— Стало быть, вы наконец-то решили это признать.

— Да вы и так были в курсе с самого начала. — Сарацин прошел в комнату и огляделся, брезгливо морща осыпанное синяками лицо. — Отсюда вопрос: как бы нам с вами договориться?

— С такими, как вы, я договариваться не собираюсь.

— Да вы и не знаете таких, как я. Ведь в моей стране я очень влиятелен. А вот вы — неверный, да и видите лишь цвет моей кожи. Надо полагать, я должен иметь бледно-сырой, непропеченный вид, чтобы мне можно было доверять. Умные вы люди, англичане, нечего сказать.

— Махмуд, я уже бывал в Святой земле. Видел, как последователи Магомета обращаются с «непропеченными» англичанами и французами.

— Ничуть не более жестоко, чем это проделывали ваши крестоносцы с моим народом. Меч, знаете ли, оружие обоюдоострое.