Киприан понятнее всех как в защите идеи папства целиком, так и в своем протесте против способа его применения в конкретном случае. Киприан начинает с превосходства Петра, на котором Господь воздвиг Свою церковь и которому Он доверил пасти Своих овец, то есть представлять единство в коллегии апостолов, а потом переносит такое же превосходство и на Римского епископа, как преемника Петра, и, соответственно, называет Римскую церковь престолом Петра и источником единства священников[248], а также корнем и матерью католической церкви[249]. С другой стороны, он с не меньшим рвением утверждает равенство и сравнительную независимость всех епископов, как преемников апостолов, которые все были избраны непосредственно Христом. В своей переписке он неизменно обращается к римскому епископу как к «брату» и «соработнику», сознавая собственное равное достоинство и авторитет. В споре о крещении еретиков он возражает папе Стефану с почти протестантской независимостью, обвиняя его в заблуждении и злоупотреблении властью и заявляя, что традиция, в которой нет истины, — древнее заблуждение. Он никогда не брал назад ни слова из своего протеста.

Еще более резким и непримиримым по отношению к римскому епископу был каппадокийский епископ Фирмилиан, ученик Оригена, причем он также в чем–то признавал превосходство римского епископа. Фирмилиан обвиняет его в безумии, в том, что он ведет себя недостойно своему положению; как преемник Петра, он должен был бы способствовать единству церкви, а не нарушать его, пребывать на основании из скалы, а не закладывать новое, признавая крещение еретиков. Возможно, горькие слова Фирмилиана отчасти объясняются его дружбой и уважением к Оригену, который был осужден Римским собором.

Тем не менее в этом вопросе о крещении, также как в вопросах о Пасхе и покаянии, римская церковь в конечном итоге одержала победу.

Из этих свидетельств понятно, что растущее влияние Рима было основано на общественном мнении и потребности единства в древней церкви. Его вовсе не следует объяснять талантами и амбициями тамошних епископов. Напротив, первые тридцать пап в первые три столетия были достаточно незаметными, хотя все они — канонизированные святые и, согласно возникшему позже, но чрезвычайно сомнительному преданию, были также, за исключением двух, мучениками[250]. Среди них, можно даже сказать, до Льва Великого, то есть примерно до середины V века, вряд ли кто–то, разве что Климент, мог сравниться, как руководитель церкви, с Игнатием, Киприаном и Амвросием; или, как богослов, — с Иринеем, Тертуллианом, Афанасием или Августином[251]. Иероним среди своих ста тридцати шести знаменитых людей церкви в первые четыреста лет ее существования упоминает только четырех римских епископов: Климента, Виктора, Корнелия и Дамаса, да и они написали всего лишь по несколько посланий. Ипполит в своих «Философуменах», написанных около 225 г., на основании личных наблюдений, хоть и не без предвзятости, даже представляет двух пап, своих современников — святого Зеферина (202 — 218) и святого Каллиста (218 — 223) — в самом неблагоприятном свете; первого он обвиняет в невежестве и жадности[252], второго — в скандальном поведении (говорили, что он был когда–то мошенником и беглым рабом, спасенным от самоубийства), и обоих — в склонности к патрипассианской ереси. Такие обвинения из уст столь уважаемого автора, как Ипполит, не могут быть чистым вымыслом, хоть он и был епископом–схизматиком, соперником Каллиста; у таких заявлений должно было иметься хотя бы какое–то фактическое основание.

Источники

Основные источники для прояснения туманной хронологии первых Римских епископов — списки паII. Они разделены на две части, восточные, или греческие, и западные, или латинские. К первым относятся списки Егезиппа и Иринея, II века, потом Евсевия (в его «Хрониках» и «Истории церкви»), а также его преемников в IV веке и позже. Этим спискам следуют Липсиус и Гарнак. К второму типу относятся списки Августина (Ер. 55, al. 165), Оптат Милевийский (De schism. Donat. II. 3), «Catalogus Liberianus» (доходит до Либерия, 354 г.), «Catalogus Felicianus» (до 530 г.), «Catalogus Cononianus», вероятно, основанный на «Catalogus Leoninus» (до 440 г.), «Liber Pontificalis» (раньше считался основанным на предыдущих списках, но, согласно утверждениям аббата Дюшезна и Вейтца, он старше, чем «Liber Felicianus»). «Liber Pontif.» существует в виде разных рукописей и подвергся многим изменениям. Его датируют по–разному, от V до VII века. Сюда можно добавить «Martyrologia» и «Calendaria» Римской церкви, особенно «Martyrologium Hieronymianum» и «Martyrologium Romanum parvum» (оба VII или VIII века). Надписи на могилах пап, обнаруженные в Риме после 1850 г., содержат только имена и титулы, но не даты. По поводу «Catalogus Liberianus» см. особенно критический очерк: Mommsen, «Ueber den Chronographen des Jahres 354», in «Transactions of the Royal Saxon Society of Sciences», Philos, histor. Section, vol. I. (1850), p. 631 sqq. Текст списка приводится на стр. 634–637, и тж. в Lipsius, Chronologie der röm. Bischöfe, Append., p. 265–268. Древнейшая из рукописей «Liber Pontificalis» относится к VII — VIII веку и присутствует в тексте 641 г. по P. X., но со многими изменениями. «Mit wahrer Sicherheit, — пишет Вейтц, — gelangen wir in der Geschichte des Papsthums nicht Uber das 7te Jahrhundert hinauf».