Стоило только Нагашу выбраться из желоба, как ударом наотмашь он отбросил сумеречного к центральной башне и в тот же миг спустил в астрале кольцо дезинтеграции.

Огромный светящийся столб окутал вершину храма сумрака. Люди на площади прикрывали глаза, как от второго солнца, даже Саллек зажмурился. Регент Куруш на полу прикрыл лицо ладонью.

Почти всей башни не стало, как и части крыши подле неё. Все зияло провалами на нижний ярус. Не было ни обломков лесов, ни битых бочек и огромных кувшинов, не было почти ничего. Только Малькольм лежал на ступенях винтовой лестницы, посреди бывшей башни. Лежал, казалось, бесчувственно, раскинув руки и всё ещё держа рукоять гладиуса. За миг до этого он телепортировался к самой границе удерживающей сетки, а потом вернулся назад, чтобы не быть парализованным силой нойона.

Нагаш увидел, что его, казалось бы, совершенный удар не достиг цели. С могильным клинком в руках нойон рванулся к основанию лестницы, что теперь вела в никуда, заканчиваясь острой пикой обломившихся конструкций. Малькольм с трудом встал на ноги. Этот последний трюк полностью истощил его силы, он плохо видел шатающуюся каменную стену, опору, покосившиеся распадающиеся под ногами ступени.

– Лестница… – бормотал он, – вся жизнь – лестница! Я так хотел, хотел наверх…

Лицо его было в копоти, волосы выгорели почти полностью. Ступени мелькали под ногами, крошился, сыпался мелкий щебень. Сзади показался неутомимый Нагаш. Блеск багрового огня, нойон чуть не перерубил центральную колонну. Малькольм пятился, отступал и вдруг понял, что бежать дальше некуда. Лестница кончилась, и он стоял на последней ступени. В глазах все плыло, в голове стоял вой присутствия, какое-то ржание, внизу было видно море. На сто миль вокруг море и внизу люди – маленькие, как муравьи.

– Наконец-то кончилась лестница… – прошептал он и оперся на острие, которым кончалась центральная колонна. Нагаш взошел ещё на один оборот выше и стоял перед ним, на самой вершине, надо всем городом.

– Я не боюсь тебя и никогда не боялся, – крикнул через шум ветра Малькольм, – а ты и твой новый хозяин, вы боитесь всю жизнь!

– У меня нет и не будет хозяина! – ответил Нагаш, его могильный клинок взлетел, гладиус, казалось, преградил ему путь, но нойон изменил траекторию удара и перерубил рукоять меча вместе с кистью мага сумрака. Голубовато-серебристое свечение исчезло, и обломки меча с обугленными пальцами полетели вниз. Но последние силы у сумеречного ещё остались. Он вцепился в руку Нагаша и повис на ней, выдирая его меч, и нойон, не удержавшись, разжал пальцы. Обессиленный Малькольм буквально повис на нем, могильный клинок улетел куда-то вниз, в один из провалов крыши храма.

– Умри же! – взревел нойон и, перехватив обеими руками тело Малькольма, приподнял сумеречного чародея над головой и со всей силой опустил на острие, которым кончалась центральная опорная колонна. Малькольм увидел голубое небо над собой. Солнце стало ярким-ярким, и, наконец, его свет затмил собой всё. Он ощутил холод у спины, хруст ломающегося доспеха и больше уже ничего не чувствовал.

Но Нагаш разобрал последние мысли, что уносились вдаль от бездыханного тела.

«Аджит был прав», – подумал в последний миг Малькольм. Изо рта и глаз сумеречного шел желтый дым, истинная часть его тела поднималась вверх, но было уже не уйти.

Жаль, что у меня нет ловушки душ, подумал Нагаш. Он сотворил короткое резкое заклятие и добил противника. Облачко распалось, его быстро развеял ветер, со всех сторон обдувавший острый шпиль. Нагаш сделал пару шагов назад и устало оперся на центральную колонну. Затем подозвал быстро подлетевшего со стороны моря Сатая и уже верхом поднялся над зданием храма. В астрале он провидел рукоять своего клинка и притянул её, затемосмотрелся в реальности. Толпа людей шумела около Императорского дворца, личи с трудом сдерживали их, встав цепью, перехватывая свои жезлы двумя руками. Нагаш понял, что снизу его не видно, пирамидальная крыша скрывала от толпы концовку его битвы с Малькольмом, это давало большую свободу маневра. Нойон последний раз посмотрел на храм, на поверженного им сумеречного. Из груди волшебника торчало гранитное острие, вся одежда была в копоти и багровых подтеках.

«Великий воин. Жаль, он был бы так нужен на моей стороне», – подумал Нагаш и в тот же миг, вместе с Сатаем, телепортировался внутрь Императорского дворца. Летающий конь гарцевал по мраморному полу, оставляя расплавленные следы. Нагаш спешился и настраивал в астрале канал связи с Агону. Благо что после разрушения маяка и гибели Малькольма никто не мог ему помешать.

Саллек склонился в почетном приветствии в дверях библиотеки. Личи вытянулись по струнке, как в парадном строю в землях нежити. Сидевший у подоконника регент Куруш жалел, что не видел концовки магического поединка и даже не понял, что происходит. Прирожденное чутье опасности обмануло регента. Нойон ужал свою броню и не давил на людей своим присутствием. Лорд-регент встал и прижался к стене – эта высокая фигура явно вызывала страх и трепет у нежити вокруг. В то же время прежде Куруш видел лишь одного истинного – Вокиала, а вошедший был совсем на него не похож.

Куруш исподлобья смотрел на гостя, нойон же совсем его не замечал. Огромный рост, обгоревшее металлическое тело, ужасное исковерканное лицо – Десмос, лежавший у шкафа с рукописными книгами, ни на секунду не сомневался в том, кто вошел к ним. Это был тот темный воин, что на его глазах буквально вбил Малькольма в стену храма. Это был истинный нойон с обезображенным, залитым ошметками жидкого амальгана лицом.

Нагаш притянул магией стул и сел, раздался скрип ножек. Из его доспеха выкатилась маленькая черная горошина. Она проскакала по ковру и застряла в щели между квадратными плитами, которыми был выложен пол. Саллек встал за спиной нойона. Действия моргула радовали его, оставалось только связаться с Агону и принять окончательное решение.

– Удержать такую победу сложнее, чем добиться её, – сказал нойон вслух. Было не ясно, к кому именно он обращается. Десмос присел на корточки и оперся спиной на шкаф.

– Он возглавлял оборону? – глядя на таталийца, спросил Нагаш.

– Да, владыка, люди видели, что он остался здесь. Я отпустил остальных, как вы и приказали, – тихо сипел Саллек.

– Хорошо, – голос Нагаша звучал надтреснувшим металлом, пролившимся ему в горло, слова стали отрывисты и резки.

– Ты достоин похвалы и умрешь с честью! – обратился Нагаш к Десмосу.

Личи подхватили рыцаря и подняли, чтобы он мог достойно смотреть на их повелителя.

– Я не прошу от вас такой милости! Вы ведь нойон и не знаете жалости, верно?

– Да, но я уважаю воинов и мудрецов. Ты будешь мне служить? – в глазах Нагаша блеснуло багровое свечение. – Тогда ты получишь не только шанс уцелеть сейчас, но и бессмертие!

– Подумай, такое не предлагают дважды, – наклонился к таталийцу Саллек.

– Повелитель, прошу вас, – вдруг сорвался из ступора замерший у окна Куруш, – умоляю вас. Я, я буду вам служить! Я буду вашими глазами, буду вашими ушами, буду делать все, что вы только ни захотите, умоляю! – Он почти плакал, но пав на колени, не спешил утереть слез.