И сейчас, уже порядком вымотанная его преследованием, решилась откровенно поговорить. Зло печатая шаги и размахивая рюкзаком так, будто хотела треснуть навязчивого поклонника по голове, я шла прямиком к «поршу», у которого замер мой сталкер. Но сказать ничего не успела.

Павел вдруг опустился на одно колено и, протянув мне коробочку, открыл ее.

– Выходи за меня замуж.

Я остолбенела, а народ вокруг одобрительно загудел: девчонки завизжали, парни зааплодировали.

– Соглашайся! – раздавались со всех сторон крики. – Какой красавчик! И явно богач. Нет, не соглашайся… Отдай его мне!

Я, ощущая, как пылают щеки, желала провалиться сквозь землю. Павел поднялся и шагнул ко мне. Поймал руку и ловким движением надел на безымянный палец изящное колечко.

– В нагрузку к своему сердцу предлагаю тебе детский оздоровительный лагерь в Крыму. Здание я выкупил, осталось все организовать.

Он протянул мне договор покупки, и я растерянно взяла лист. Мой собственный лагерь? Не нужно проходить практику, можно сразу воплотить все идеи и мечты?

Лев вышел из душа и, услышав тянущие за нервы звуки, улыбнулся. Маргарита снова издевалась над инструментом. Помнится, Любе удалось ее переключить с музицирования, к чему у девочки нет ни малейшего таланта, на рисование. И другие занятия… Но то Люба!

Лаврентьев вздохнул и, одевшись, вышел из комнаты няни, где уже неделю как жил. Спустившись, он кивнул домоправительнице:

– Анна Васильевна, вызовите садовника. Пусть спилит сломанную яблоню под моим окном и уберет лестницу обратно в сарай.

– А доктора не вызвать? – проворчала женщина. – Кажется, ваша гостья сильно ушиблась, когда упала с лестницы.

Лев едва сдержал улыбку, вспомнив, как ночью в окне показалось лицо Светы, а потом исчезло: женщина рискнула полезть по деревянной лестнице на высоченных каблуках, за что и поплатилась. Всю неделю бывшая пыталась застать Льва наедине, соблазнить его, но Лаврентьев, прошедший курс боевого отшельника вереницей настойчивых нянь, был готов ко всему. Планы бывшей он видел насквозь, чего явно не хватало самой Свете в отношении Маргариты. Дочка отрывалась как могла!

– Не беспокойтесь, – тихо рассмеялся Лев, – приземление Светланы было мягким, хоть и грязным.

Не зря же он до этого вызвал садовника и велел насыпать под окнами как можно больше свежего чернозема. Тот еще не успел осесть, и падение со второго этажа не причинило Свете вреда – Лев убедился в этом.

Тут по лестнице к ним слетела фурия. Светлана, прижав ладони к ушам, встала посреди холла и отчаянно заверещала. Крик ее был протяжным и действовал на нервы, но Лев терпеливо ждал. Рано или поздно воздух у нее закончится, и бывшая замолчит. Анна Васильевна, не желая присутствовать при «семейной ссоре», быстро ретировалась на кухню.

Наконец Света замолчала, отняла ладони от ушей и посмотрела на Льва.

– Я больше так не могу!

Выглядела женщина не лучшим образом: парик, который пришлось носить после злой шутки Маргариты, съехал набок, под глазами залегли тени, еще недавно приятное лицо осунулось и стало выглядеть, как картинка из детской книжки. Ту, что Люба читала Маргарите, про ведьму. Света села на корточки и посмотрела на Льва снизу вверх.

– Я ненавижу эту скрипку!

– Я тоже не в восторге, – холодно отозвался мужчина, – но неудачи – непременный период обучения в любом деле.

– Неудачи?! – истерично расхохоталась Светлана и, вскочив, бросилась ему на грудь. – Да нет! У девчонки великолепно получается играть на моих нервах! Такие симфонии выдает, что Малевич позавидует!

– Кто-кто? – невольно улыбнулся Лев и саркастично кивнул. – Ты права, его «Черный квадрат» в исполнении скрипки звучит божественно.

– Черная! – вцепившись обломанным маникюром в парик, заунывно протянула Света. – Моя жизнь сплошная черная зебра!

– Несчастное животное, – искренне посочувствовал Лаврентьев. И добавил деловыми тоном: – Мне пора на работу. Если ты передумала и хочешь отменить контракт, телефон Владимира Олеговича у тебя есть.

– Тебе уже не нужны твои акции? – тут же подобралась Света, на лице ее промелькнул страх. – Только скажи, я верну себе все обратно!

Лев лишь отвернулся и пошел к выходу. Под вытягивающие нервы звуки скрипки он выскочил из дома и только тогда разрешил себе улыбнуться. С того дня, когда Маргарита устроила в офисе день безумного работника, все изменилось. Первым, кто позвонил Лаврентьеву, оказался Дульнев. Один из самых сильных и непримиримых конкурентов, он никогда не шел на открытую войну. Не пошел и в этот раз, а развернул против Лаврентьева целую кампанию. Но теперь, когда маски спали, Лев обрел почву под ногами. И не такую мягкую, как чернозем под лестницей его бывшей жены.

Лаврентьев подождал служебную машину и отправился в офис. Павел теперь приходил раньше босса и уже ждал с новыми данными, чтобы отпроситься пораньше. Так получилось и в этот раз.

– Дешнеев сдался, – удовлетворенно сообщил зам и хищно улыбнулся: – Золотова на грани. Думаю, еще один скачок курса, и она сама приползет с повинной. Может, накроем их на завтрашнем совещании?

– Рано, – осадил зама Лев. – Если мы уличим Дульнева в подстрекательстве – это одно, а если докажем финансовую махинацию и попытку уничтожения репутации компании…

– Сидеть ему долго и со вкусом, – согласно кивнул Павел, но тут же скривился. – Но хотелось бы завершить до моего отпуска!

– Кстати, с чего это ты вдруг решил уйти в отпуск? – вспомнил Лаврентьев.

– Тебе какая разница? – хмыкнул Павел и подмигнул: – Со мной хочешь? О да, мой царь! Отвези меня на Карибы!

– Не паясничай, – осадил его Лев. – Света звонила?

– Одиннадцать раз, – сухо отчитался Павел. Улыбка его растаяла. – Поверить не могу, что она все это время пользовалась мной как рычагом давления на тебя. Нет. Поверить не могу, каким идиотом я был…

– Добрый день, Левушка, – вошел в кабинет адвокат.

– Утро еще, – недовольный тем, что прервали его исповедь, буркнул Павел.

– Для вас, молодых, утро, – усмехнулся в бороду Владимир Олегович, – а для такого старика, как я, которого смаривает в семь вечера и подбрасывает в четыре утра, давно день.

– И чего вам не спится? – проворчал зам.

– Слабый мочевой пузырь, юноша, – громко шепнул адвокат.

– Вы что-то обнаружили? – перевел тему Лаврентьев.

– Конечно, – неторопливо уселся Владимир Олегович. Разложил на столе папки и по одной принялся открывать их. Протягивая листы Льву, прокомментировал: – Я выделил стикерами двоякие фразы и подозрительные даты. Думаю, если мы покажем это клиентам Дульнева и аргументируем свою позицию, то получим их показания и выиграем дело. Конечно, придется потом компенсировать каждому потерянную прибыль.