Итальянец исподтишка следил за Марьяной, которая стелилапостель, потом легла. Завтра наконец он достигнет желанной цели, но очень уж нехотелось делить деньги. «Это надо одному!» – очень хорошая фраза. Убить онМарьяну, конечно, сейчас не может, ему не нужны проблемы с полицией. А еслиусыпить ее? Утром сказать портье, что он уезжает, а дама остается. Покахватятся, он уже доедет до Лозанны, получит деньги по счету, а там у него ужеразработан план, как бесследно исчезнуть. Но Марьяна ему мешает, может,все-таки попробовать вколоть ей снотворное? Он нащупал в кармане шприц. Вошел вполутемный номер с балкона, где размышлял на свежем воздухе. Марьяна спала илиделала вид, что спала, накрывшись с головой. Он крадучись подошел к кровати,хотел сдернуть одеяло и вколоть шприц куда придется, но что-то в ее позепоказалось ему подозрительным, он наклонился послушать дыхание, положил шприцна тумбочку у кровати, чтобы был под рукой, одной рукой дернул одеяло, а другойрукой хотел придержать ее за волосы, но в руке у него оказался парик. Чья-тотень метнулась из-за занавески, и каблучки Марьяны застучали по коридору.Обычный трюк – парик и две подушки, а он попался как последний дурак. Последнийраз его так разыграли в двенадцать лет в пионерском лагере на Клязьме! Неужелиона уедет? Нет, ни за что. Одна, ночью, на незнакомой дороге, через границу –нет! Марьяна вернулась, держа в руках бутылку минеральной воды, которую онакупила в автомате на первом этаже.

– Я была внизу у портье. Сказала, что мы с тобой оченьустали, сейчас ложимся спать, а завтра просим разбудить нас в шесть утра, таккак очень торопимся. Так что тебе завтра не удастся незаметно уехать без меня,портье меня запомнил.

– Ты врешь, ты ведь ни слова не знаешь поитальянски. Как жеты с ним говорила?

– Он говорит по-английски. Не веришь – пойди проверь. –Она усмехнулась, потом взяла с тумбочки шприц: – Пусть это пока полежит у меня.Я не думаю, что ты настолько тронулся умом из-за этих денег, которые ждут настам, в Лозанне, что собирался убить меня прямо здесь. Наверное, там простоснотворное, но пусть шприц побудет пока у меня. И давай-ка и правда ляжемспать, я устала, да и ты полдня за рулем.

Она спокойно легла. Он вздохнул и тоже стал раздеваться. Чтоже делать? Надо признать, что этот раунд остался за ней.

На следующий день он разбудил Марьяну ни свет ни заря, ещедо прихода портье. Она с трудом открыла глаза и посмотрела на часы. Было толькополовина шестого. Господи! Ну можно ли поднимать приличную женщину в такуюрань? Марьяна направилась было в душ, чтобы разогнать сон, но компаньонвыразительно постучал по циферблату:

– Не тяни время! Мы и так не успеваем. Сделаем дело вЛозанне, потом можешь и душ принимать, хоть ванну с гидромассажем!

Марьяна наскоро умылась холодной водой, оделась и, чувствуясебя без косметики, на которую он тоже не разрешил тратить время, не оченьуверенно, поспешила вниз к машине.

Одно было хорошо: в такой ранний час машин на шоссе почти небыло. Впрочем, это было не совсем так. Посмотрев в зеркало заднего вида,Марьяна заметила темно-синюю «альфа-ромео» и поняла, что видит ее уже с самоговыезда из Римини. Итальянец перехватил ее взгляд и кивнул:

– Я вижу, попробуем оторваться.

Он увеличил скорость до ста десяти. На мгновение«альфа-ромео» отстала, но тут же прибавила скорость и восстановила дистанцию.Сто двадцать... сто тридцать... Преследовавшая их машина не отставала.Последние сомнения исчезли – это были именно преследователи. За окнами машиныстремительно проносилась плоская, как стол, равнина, покрытая бескрайнимивиноградниками. Синий призрак мчался следом, не приближаясь, но и не отдаляясь,неотвратимый, как судьба. Впереди появились, нарушив монотонность пейзажа, первыеотроги итальянских Альп. Машина летела как стрела. Горы приближались,надвигались, росли, заслоняя небо, и вдруг оказались прямо перед ними. Машинаворвалась в туннель, освещенный цепочкой мощных фонарей. Несколько минут всердце горы – и они вырвались на свободу в совершенно другом мире: горы быливокруг, всюду, дорога петляла среди пропастей и обрывов, ныряя в туннели ивыскакивая из них, как нить из игольного ушка. И когда бы они ни взглянулиназад – позади все время была синяя «альфа-ромео».

Расстояние между машинами начало сокращаться, Марьяначувствовала, как холод поднимается от солнечного сплетения к самому сердцу. Ееверный внутренний звоночек заливался в ее душе пожарным колоколом.

«Что ж ты раньше молчал?» – равнодушно подумала Марьяна.

Сидящий с ней рядом Итальянец боялся на крутой дорогедержать прежнюю скорость, он сбавил ее до восьмидесяти. Преследователи медленноприближались, теперь они были очень хорошо видны Марьяне.

Справа от дороги разверзлась двухсотметровая пропасть, слеванад ней нависал крутой склон горы. Марьяна увидела, что у преследующей ихмашины опустилось боковое стекло, из окна показалась чьято рука с автоматом.Шум работающего мотора заглушил очередь. Пули пробили колесо мчащейся по краюпропасти машины.

Марьяна не поняла, что происходит, – небо и земляпоменялись местами, огромные горы пришли в движение, бешено завертелись...Машина летела в пропасть, вращаясь и ударяясь о выступы скал. Бензобаквзорвался на половине пути, и на дно рухнула уже пылающая как факел грудаискореженного металла.

В пятницу после обеда Надежду вызвали в отдел техническойдокументации на шестой этаж административного корпуса – у них было к нейнесколько вопросов по поводу последнего отчета. Возвращаясь от них полутемнымкоридором, она услышала за собой торопливые шаги. Чувство опасности возниклогде-то в районе солнечного сплетения. Надежда ускорила шаг – и преследовательтоже, она еще прибавила ходу, но тот тоже не отставал. Она не хотела бежать,чтобы не дать своему страху полностью материализоваться: пока она не бежала,она могла уверить себя, что шаги за ней всего лишь случайность. По этой жепричине она не хотела оглядываться. Преследователь был все ближе, и так жеблизко приближался лифт в конце коридора. Вспомнив неудачное покушение на неена прошлой неделе, Надежда хотела уже проскочить мимо лифта, как вдруг мужскойголос сзади окликнул ее:

– Надежда Николаевна! Вы так спешите, я вас еле догнал. Вы унас акт технической проверки забыли.

Надежда оглянулась: ее догонял совершенно запыхавшийсяНиколай Леонидович, пожилой сотрудник ОТД. Она вздохнула с облегчением,извинилась, что загоняла пожилого человека.

– Да ничего, ничего, я все равно вниз, в отдел кадров шел.

Надежда взяла у него забытый документ. В это время как разподъехал лифт, и они вошли в него вместе. В кабине лифта уже кто-то был, ноНадежда не увидела кто – человек стоял к ней спиной, однако сердце ееболезненно екнуло. Конечно, эта сутулая спина... Он повернулся, это был дядяВася. Их взгляды встретились, и Надежда поняла, что он знает все и что онзнает, что она знает все. Больше того, по таящейся в глубине его глаз холоднойусмешке она поняла, что он ее приговорил. Приговорил к смерти. Видно, они сВалькой здорово подпортили всей этой преступной компании жизнь, было что-то оченьсерьезное во всей этой истории. Господи, ну и растяпа этот Валька! Перепуталдни недели, и заветная бутылка уехала на свалку!