Я знаю ее историю, она ужасна. Кровь вскипает при одной мысли об этом.

В свой первый год в колледже Бекка пережила жестокое нападение, а старшекурсник, который пытался ее изнасиловать, отделался легким испугом. Какая-то техническая формальность, к которой прицепился судья, спасла его.

Ублюдок не закончил свое дело лишь благодаря случайному свидетелю, который оттащил его прочь и которого я хотел бы поблагодарить. Тем не менее эта попытка изнасилования сильно повлияла на Бекку. Я не знал ее тогда, но знаю, что она прошла через годы консультаций, чтобы справиться с этим. А в душе ее все еще скрываются эмоциональные шрамы. Да и как иначе?

Она хватает подушку и прижимает ее к груди.

– Просто я хочу двигаться дальше, понимаешь? Я не хочу, чтобы мое прошлое диктовало мое будущее. Но каждый раз, как я сближаюсь с кем-то…

– Что? – спрашиваю я, делая шаг к постели.

Она качает головой.

– Не знаю. Думаю, я просто трусливая зайка, когда дело доходит до секса.

Тут до нее доходит, что она сказала, и она начинает смеяться.

– Зайка. О боже! – Она прикрывает рот ладонью, все еще хихикая.

Я коротко смеюсь вместе с ней.

– Тебе не нужно трахаться со всеми подряд, если не хочешь. Нет ничего плохого в том, чтобы быть разборчивой. Черт, да я считаю, это просто отлично.

Она облизывает губы, подбирая ноги под себя и сдвигаясь в центр постели.

– Я знаю. Мне просто кажется, что я наконец дошла до черты, когда хочу чего-то большего, но я не знаю, что мне делать с этим.

Я уже был знаком с Беккой через Элизу, но когда она начала работать в офисе арены, мы тут же стали друзьями. Я когда-то дразнил ее по поводу того, что она ни с кем не встречается, и тогда она, наконец, призналась мне. Бекка встречалась с кем-то время от времени, но ей было сложно довериться и открыться, и в любой момент попытки мужчины перевести отношения на новый уровень могли ввести ее в оцепенение. Что, очевидно, имело смысл.

– Ну. Серьезно, знаешь, как давно меня не целовали? – Глаза у нее большие и жаждущие.

– Я… нет.

– Офигеть как давно.

– Любой мужчина будет счастлив поцеловать тебя, – голос у меня звучит слегка напряженно.

Она кивает.

– Меня заставляет нервничать то, что следует за поцелуем. – Она поднимает взгляд, чтобы посмотреть на меня, ее ярко-голубые глаза смотрят пытливо и требовательно. – Ты – единственный парень, с которым мне комфортно. То есть если бы ты захотел отдохнуть от всех этих заек и помочь мне вернуться в седло…

Она снова начинает хихикать, а у меня, мать его, замирает сердце.

– В седло. Ты понял? – Она хихикает, выразительно вскидывая брови и пихая меня под ребра.

Я чертовски надеюсь, что у меня слуховые галлюцинации, потому что иначе придется предположить, что Бекка только что предложила нам заняться сексом, и ничто в этом предложении не кажется логичным.

– Ты сегодня сколько выпила? – спрашиваю я напряженно.

Она постукивает пальцами по подбородку, раздумывая над этим.

– Две «маргариты» в баре, – она считает их, загибая тонкие пальцы. Ногти у нее выкрашены в бледно-розовый. – А потом, я думаю, пара стопок текилы, когда мы вернулись сюда.

– Кто налил тебе столько текилы?

Она качает головой.

– Я в порядке. И вовсе не так пьяна. Плюс это мой самый гениальный план, Оуэн, серьезно. Блестящий.

Отведя взгляд, я издаю стон.

– Прошу, ради бога, прикрой ноги.

– Хм. Зачем?

– Потому что я вижу твои трусики. – В четвертый раз.

– О, извини.

Она серьезно считает, что я чокнутый? Ну, я сейчас чокнусь.

Бекка накручивает один темный локон на палец, пока ее взгляд блуждает по моему телу.

– Надеюсь, ты не бреешь грудь, мне нравятся волосы на груди.

За все четыре года нашей дружбы я никогда раньше не слышал, чтобы с ее губ слетали подобные слова. Мое сердце начинает дико колотиться о ребра.

– То есть я знаю… ты, наверное, намного больше, чем игрушка, которой я пользуюсь, но, по крайней мере, мы можем попробовать.

Игрушка? Во рту у меня моментально пересохло. Сфокусируйся, Оуэн.

– Бекка, я не собираюсь трахать тебя.

– Почему нет?

Почему нет? Матерь божья. Она невыносима.

– Потому. У тебя проблемы с интимной сферой и доверием, и…

Мысли покидают меня. Куда, мать его, это меня заведет?

Она кивает.

– Именно. И ты можешь помочь мне преодолеть эту неуверенность, потому что я полностью тебе доверяю и мы – лучшие друзья.

Я качаю головой.

– Тебе лучше поспать.

Проходит несколько напряженных секунд. Никто из нас не двигается.

– Могу я, по крайней мере, взглянуть на него? – Слова срываются с ее языка, в тоне чувствуется раздражение.

Я ее раздражаю? Ну, круто. Я пытаюсь вести себя прилично, а она в десять раз усложняет мне задачу. Буквально.

– Взглянуть на что?

Ее взгляд падает на мой пах.

– Твой пенис.

Брови мои взмывают вверх.

– Ты хочешь посмотреть на мой член?

– Нет. Ну, да. То есть прошу, Оуэн. Я должна доказать себе, что тут нечего бояться, так ведь?

Что-то болезненно сжимается у меня в груди. Ей нужна помощь, чтобы вспомнить – мужчины вовсе не такие пугающие, и она чувствует себя со мной в достаточной безопасности, чтобы не только говорить об этом, но и просить помощи.

Вашу ж мать. Я зарываюсь руками в волосы, тогда как разум мой мчится со скоростью миллион миль в час.

Я все что угодно сделаю для этой девушки. Когда я узнал ее ближе, то начал оберегать ее.

Пусть даже ее просьба безумна, в груди у меня все сжимается при мысли о ней.

– Это всего лишь старая добрая сосиска, верно? Нечего бояться. Но каждый раз, когда думаю об этом… – Она крепко зажмуривается и качает головой. – Я цепенею.

– Бекка. – Я останавливаюсь у постели и кладу руку ей на плечо. Ее глаза распахиваются, взгляд тут же обращается ко мне. – Ты это не серьезно.

– Можно быстренько одним глазком, а потом я лягу спать? – снова спрашивает она, и ее большие голубые глаза все еще смотрят на меня с надеждой.

Боже. Почему она просто не забьет на это? Разве она не понимает, что я едва сдерживаюсь? Я – парень… и женщина хочет увидеть мои причиндалы, так что да, я рассматриваю такую возможность.