ЖУЧКОВА (бросается к нему). Порезался? Вот дурак, ну дурак! Дай посмотрю!

ЖУЧКОВ. Не надо! Пусть я истеку кровью!

Входит Суепалова. Ошарашена.

ЖУЧКОВА. Ничего страшного. Но спиртом все равно надо, а то заражение будет.

ЖУЧКОВ. У нас есть спирт?

ЖУЧКОВА. Есть, пошли.

Помогает Жучкову встать, выводит из кухни.

ЖУЧКОВ (оборачивается). Умираю, но не сдаюсь!

СУЕПАЛОВА. Это что было, Коля?

СУЕПАЛОВ. Пьяный он. Схватил нож…

СУЕПАЛОВА. Из-за Нины?

СУЕПАЛОВ. И ты туда же! Ей сколько лет, ты вспомни! А мне?

СУЕПАЛОВА. Ну и что? Вон, в телевизоре, все эти знаменитости, у каждого молодая жена. Лет на двадцать младше, а то и на тридцать.

СУЕПАЛОВ. Но я-то не знаменитость!

СУЕПАЛОВА. А почему он нож схватил?

СУЕПАЛОВ. Тьфу, дура!

СУЕПАЛОВА (садится). Ну вот. Я уже и дура. Спасибо, Коля.

СУЕПАЛОВ. Ты… Ну… (Не находит слов.)

СУЕПАЛОВА. Ругайся, Коля, ругайся. А то живешь с человеком и не знаешь, что он о тебе думает.

СУЕПАЛОВ. Да ничего я о тебе не думаю!

СУЕПАЛОВА. И на том спасибо.

Квартира 2 – Рамкины. Рамкин играет на компьютере. Лина сидит с ногами в кресле, читает, посматривает на Рамкина.

ЛИНА. Что же ты не идешь?

РАМКИН. Куда?

ЛИНА. К Римме. Используй возможность.

РАМКИН. При чем тут возможность?

ЛИНА. Ну, все же не всерьез. То есть все думают, что не всерьез, поэтому можно воспользоваться. Можно даже (зуммер) ее, а потом сказать – да не всерьез же все!

РАМКИН. Не собираюсь.

ЛИНА. Почему? Не нравится? Она красивая. Она даже мне нравится. Если бы я была мужик, я бы ее обязательно. А ты терпишь.

РАМКИН. Ты нарочно? Ты меня испытываешь?

ЛИНА. Да нет.

РАМКИН. То есть не против, если я к ней пойду?

ЛИНА. Так вопрос не стоит. Против, не против. Главное – тебе же хочется.

РАМКИН. С чего ты взяла?

ЛИНА. Вижу.

РАМКИН. Купи очки. (После паузы.) Может, тебе самой хочется? А? С кем-нибудь?

ЛИНА. Ты не переводи стрелки, ладно? О тебе речь. Я же вижу – сам играешь, а сам думаешь.

РАМКИН. Я думаю не про это. Я про работу думаю. Без меня там неизвестно что… Целый отдел, между прочим.

ЛИНА. Пропадут, бедные. Смотри, а то там Костя. Опередит тебя. Я видела, как он к ней шел.

РАМКИН. Ну и шел. На здоровье.

Лина отбрасывает книгу, встает, идет к двери.

ЛИНА. Тогда пойду. К Максиму. По сценарию. Надо же деньги отрабатывать. (В камеру.) Извините. Сотрите потом.

Выходит.

Квартира Курениной. Максим пьет чай у окна и читает. Входит Лина.

ЛИНА. Что читаем?

МАКСИМ. Пушкина.

ЛИНА. Раньше не читал?

МАКСИМ. Думал, что читал. Моя старушка меня тут просвещала. Декламировала. Я вслушался – в самом деле, будто не читал. Неплохой поэт был, знаешь.

ЛИНА. В школе рассказывали – великий. Я к стихам вообще равнодушна, если честно. И вообще книги мало… И ведь не дура. Но как-то не интересно. Жизнь – интересно. А книги… Книги я не понимаю, а жизнь понимаю. Тебя понимаю. Ты хороший, только немного трусливый. Ты ко мне… А сам боишься, что я соглашусь.

МАКСИМ. Ты же сказала – никогда и ни в каком случае.

ЛИНА. А ты больше слушай, что женщина скажет.

МАКСИМ (после паузы). Это ты на камеру говоришь?

ЛИНА. Я правду говорю.

МАКСИМ. Микрофон сними.

ЛИНА. Зачем? (Начинает снимать микрофон, вытягивает шнур из-под кофточки, кладет на микрофон стопку книг.)

Максим, наскоро сняв с себя микрофон, обнимает Лину.

МАКСИМ. Хочешь, уедем? Деньги у меня есть. Ребенка усыновлю. Я никого так… Никогда. Я вообще в первый раз, понимаешь?

ЛИНА. Не увлекайся.

МАКСИМ. Нас не слышат.

ЛИНА. Но видят же.

МАКСИМ. Нет. Я тебе все объясню. Слишком далеко зашло. Ты думаешь, я бы смог в это играть? То есть играть как раз бы смог, я актер по образованию, а по-настоящему – нет. Это слишком мое. Личное. Не молчи. Ты ведь тоже, да? Я же видел все. Я как появился, сразу что-то почувствовал. У нас совпало, понимаешь? Это бывает раз в жизни, а у кого-то никогда не бывает. Ну? Скажи правду! Боишься? Камеры боишься? Я тебе все скажу. Нас не снимают. Никаких камер нет. То есть они есть, но не работают. Только одна работает, в кухне.

И тут раздается громкий голос Вадима.

ГОЛОС ВАДИМА. Ошибаешься, Максим! Все камеры работают!

Лина отталкивает Максима, выходит.

МАКСИМ (в камеру). Ты что, обманул меня? Зачем? Сотри эту запись! Я сейчас все разломаю к черту!

Берет стул, встает на него, но камера слишком высоко. Придвигает стол, на него стул, влезает. В комнату входит Вадим, закрывает за собой дверь.

ВАДИМ. Не торопись.

МАКСИМ. Ты откуда?

ВАДИМ. Передвижная студия в соседнем дворе.

МАКСИМ. Не понимаю. Ты хотел снять что-то с одной камеры, я хотел перескандалить жильцов…

ВАДИМ. У тебя плохо получается, не тем занят.

МАКСИМ. Что происходит, объясни.

ВАДИМ (садится). У меня давно возникла гениальная идея. Художественно-документальное кино. Не с одной камеры, конечно. Играют не актеры, а настоящие люди. Играют сами себя. Но не реалити-шоу, хотя и в этом жанре. Я бы сказал: такое реалити-шоу, которое уничтожит все другие реалити-шоу. Вскроет их гнилую сущность и закроет тему. Скандалы, борьба за квартиру и деньги – это все фуфло, это сто раз было. Кино о другом. О том, как легко можно манипулировать людьми. Как легко заставить их играть то, что ты им придумаешь. И в кино мы этого даже не будем скрывать, наоборот, в этом главная соль. Я вот сейчас говорю – меня снимают, это тоже часть кино.

МАКСИМ. И мной ты тоже манипулировал?

ВАДИМ. Максим, если бы я тебе все сказал, ты начал бы переигрывать. А так ты великолепно существовал. Очень естественно. После моего фильма ты пойдешь по рукам, я тебе обещаю. Вернешься в профессию.

МАКСИМ. Кина не будет. Я всё сейчас всем расскажу.

ВАДИМ. Что ты расскажешь? Что их снимают? Они и так это знали.