– А на твоем такси я три часа ехать буду – вон, пробки кругом! Ладно, все, пока-пока… Позвоню.

Вероника пошла пешком.

Она думала сейчас о Климе. Она хотела поскорей увидеть его, прижаться к нему… Когда Вероника была с ним рядом, то мир неуловимо менялся.

Когда Вероника была с ним, то не происходило ничего плохого. Даже если возникали какие-то неприятные ситуации, то они были какие-то несмертельные, легко преодолимые, и вообще, на них разум не концентрировался.

Например, мир Тараса – это мир тех, кто стремился выжить любой ценой. Надо было изо всех сил ловчить, изворачиваться, бороться, устраивать врагам ловушки. Все кругом – враги и соперники. Жизнь – это конкуренция.

Мир Светланы Викторовны – мир негодяев и хамов, которым надо изо всех сил противостоять. Все вокруг – сволочи и дураки. Жизнь – это вечная коммунальная война…

И Тарас, и мать почему-то притягивали к себе плохое. Каким они видели окружающее, таким оно и становилось неизбежно…

Вероника хотела жить в мире Клима Иноземцева. Там светило солнце. Там была надежда…

При всем при том Клим не выглядел сусальным ангелом. Он не выглядел блаженным, благостным юродивым, сознательно закрывающим глаза и уши – „Ах, я не вижу зла, не слышу зла! Ребята, давайте жить дружно! Ах, меня ударили в левую щеку? Ну вот вам правая…“

Клим Иноземцев был абсолютно нормальным, адекватным человеком. Если он и казался кому-то странным, то только на фоне московских истериков, которых и мужчинами не всегда можно было назвать.

Он не стремился выглядеть, он хотел быть.

Безусловно, ему было приятней жить в Карелии. Но он не стал заставлять Веронику бросить все и ехать с ним туда. Ее работа была привязана к медицинскому центру. Он же мог заниматься ювелирным делом где угодно. И он решил остаться в Москве.

Клим не страдал раздутым честолюбием. Не мучился вечным вопросом – лузер я или не лузер?.. Ему было гораздо приятнее воплощать в камне и металле свои фантазии. Первые дни, когда он только осваивался в Москве, Вероника втайне переживала – сможет ли Клим найти здесь свое место? В его способности она верила, но способен ли освоиться здесь?

Не он искал, его нашли. Все произошло именно так, как и предполагала Вероника!

Сначала Клим еще поддерживал связь с магазином в Петрозаводске, но буквально через несколько дней пребывания в столице его пригласил к себе представитель известного ювелирного дома. Этот человек видел некоторые работы Клима и очень высоко оценил их с художественной точки зрения. Кстати, собирался в ближайшем времени ехать в Карелию – на предмет того, готов ли мастер сотрудничать с ним… Но мастер, на удачу, приехал в Москву раньше. Отчего не воспользоваться таким шансом?

Дело в том, что богатых людей стало больше. Они могли купить все – и золото с платиной, и рубины-сапфиры, и бриллианты… Но они уже хотели не банальных колец и ожерелий, а чего-то яркого, особенного. Украшения должны были выражать их индивидуальность. Быть произведениями искусства, а не просто драгоценностями. Даже необязательно драгоценностями! Требовались новые люди, новые идеи. У Клима идей было – хоть отбавляй…

Это понял представитель ювелирного дома. Он побеседовал с Климом, заказал ему несколько пробных работ. Клим со своим заданием справился блестяще. С ним быстро заключили контракт (а то не дай бог конкуренты переманят!). Ему даже простили его джинсы и вечную рубашку-ковбойку. Его провинциальные манеры. Обычному мастеру не простили бы. Таланта – заставили бы измениться. А гению – запросто все позволили!

Ничего никогда не проси – было сказано в одной книге. Если ты заслуживаешь – сами придут, сами все дадут.

Чудес не бывает, одни закономерности…

После того как дела Клима резко пошли в гору, они с Вероникой не раз обсуждали это – почему, как все так вдруг стало удачно складываться? Почему то, что казалось раньше злом, неожиданно превратилось во благо?..

„Если бы не было истории с Кешкой и Тарасом, ты, вероятно, был бы другим человеком. И твоя жизнь стала бы иной… Кто знает, как сложились бы и наши отношения? Может быть, мы сошлись бы с тобой, а потом все равно разбежались?“ – говорила Вероника.

„Может быть. Я не служил бы в армии, не видел бы так близко смерть. Может быть, именно те потрясения и ужасы, через которые мне довелось пройти, и сделали меня тем, кто я есть сейчас? Какая она, красота, – не поймешь, пока не увидишь безобразного…“ – соглашался Клим.

„А сколько лет ты прожил отшельником в лесу!“

„Да уж… практически монахом в скиту! – усмехался Клим. – Не знаю, что лучше – монахом в скиту или офисным клерком в большом городе!“

„Почему – клерком?“

„Не знаю… а кем стали наши с тобой одноклассники?“

„По-разному. Но ты прав – большинство ребят работают в офисах“.

Эти разговоры помогали Веронике и Климу хоть немного примириться с тем, что судьба разлучила их так надолго. И что жизнь их совсем не похожа на ту, о которой они мечтали двадцать лет назад.

Их сегодняшняя жизнь лучше той, которую они представляли. Они теперь счастливы. Все хорошо.

Но, боже мой, какой ценой…

* * *

В начале сентября стояла июльская жара…

Женя Мещерская отвезла сына в школу, потом отправилась в ЦУМ. Без всякого удовольствия купила сумочку за две тысячи евро. Надо было купить – вот и купила… Были сумочки и дороже, но платить за них три тысячи – уже неразумно. А Женя всегда была разумной девочкой…

Сегодня Жене было как-то не по себе.

Может быть, потому, что лето закончилось?

Все лето Женя провела на людях – всей семьей съездили в Германию, к ее родителям. Потом она с сыном отправилась на Кипр. Потом приехали гости – дядя Артур, сразу же за ним – Диана, двоюродная сестра… У Перельмана вышла новая книга, он долго бомбардировал своими письмами из Беер-Шивы – как понравилась книга, каковы впечатления – и, пожалуйста, подробнее, подробнее… Приехала эта дура Миллер, тоже загрузила своими проблемами.

Муж, Лева, почти всегда был рядом. Они общались, разговаривали. Спали в одной постели. Конечно, с прежними отношениями не сравнить, но… Почти целое лето вместе!

А теперь все разъехались, все работают с утра до ночи, сын в школе… Она одна.

Нет, она не одна, у нее семья. Только как-то скучновато.

Сеня Мухин не звонил. Обиделся. Как это так, она опять посмела его бросить!

Женя звонить ему не собиралась. Всё так всё.

Но господи, как скучно…

Она проехалась по центру, потом, повинуясь порыву, попросила шофера припарковаться неподалеку от Консерватории – там полоскались на ветру белоснежные зонтики с эмблемой кофейни.

Женя Мещерская обожала летние кафе. Как жалко, что в Москве такое короткое лето…