Ее аура была грязно-оранжевой с черными пятнами.

Вдруг Бонни почувствовала, что ее сейчас вырвет. Бонни поняла это так отчетливо, что без труда преодолела смущение и пулей понеслась к корзинке для бумаг – она не знала, как заметила ее. Слава богу, внутри белый полиэтиленовый пакет, подумала Бонни, – после чего на несколько минут ей было чем заняться.

Ее сознание заполнила мысль: «Хорошо, что сегодня я еще не обедала», – но слух фиксировал доносившиеся звуки:

– Господи, ты спятила? Изабель, что ты с собой сделала? Ты хоть понимаешь, что может быть заражение… ты можешь повредить вены… можешь обездвижить мышцы?.. Мышцу, которая шевелит бровью, ты, кажется, уже повредила – и наверняка задела вену или артерию, иначе не было бы столько крови.

Бонни издала рвотный звук, склонившись над корзинкой, и сплюнула.

В этот момент она услышала сочный резкий звук.

Она выпрямилась, почти наверняка зная, что сейчас увидит. Мередит согнулась вдвое – судя по всему, от удара в живот.

С трудом осознавая происходящее, Бонни подлетела к Мередит.

– Господи, Мередит, она тебя ножом ударила?

Проникающая рана… в живот…

Мередит не могла перевести дыхание. Из глубин подсознания Бонни всплыли инструкции, которые Бонни слышала от своей сестры Мэри, работающей медсестрой.

Сжав обе руки в кулаки, Бонни стукнула Мередит по спине, и та с шумом вдохнула воздух.

– Спасибо, – слабым голосом сказала она, но Бонни уже оттаскивала ее, оттаскивала подальше от хохочущей Изабель, от набора самых длинных в мире игл, медицинского спирта и всего прочего, что стояло на подносе рядом с Изабель.

Бонни добежала до дверей и едва не столкнулась с Джимом, у которого в руках была мокрая ткань. «Это для меня, – подумала Бонни. – Или для Изабель». Больше всего Бонни хотелось задрать рубашку Мередит, чтобы абсолютно, на сто процентов убедиться, что там нет никакой дырки.

– Я успела отобрать… у нее… перед тем как она меня ударила, – с трудом переводя дыхание, проговорила Мередит, пока Бонни с беспокойством разглядывала кожу над низко сидящими джинсами. – Будет синяк, и все.

– Она и тебя ударила? – в отчаянии сказал Джим. Вернее, не сказал. Пролепетал.

«Ах ты бедолага, – подумала Бонни, наконец удостоверившись, что Изабель не продырявила Мередит. – Сначала Кэролайн, потом твоя сестра Тами, потом твоя девушка – а у тебя нет ни малейшей догадки насчет того, что творится?

А если бы мы тебе рассказали, ты решил бы, что мы спятили».

– Джимми, ты должен позвонить доктору Альперт, позвонить немедленно, а потом, я думаю, Изабель отвезут в больницу в Риджмонт. Она уже нанесла себе необратимые увечья – бог знает сколько. Во все эти раны наверняка попадет инфекция. Когда это с ней началось?

– Э-э-э… она начала вести себя странно после того, как к ней заходила Кэролайн.

– Кэролайн? – вскрикнула Бонни. – Она ползала на четвереньках?

Джим недоуменно посмотрел на нее.

– Что-что?

– Не обращай внимания, Бонни шутит, – непринужденно сказала Мередит. – Джимми, если не хочешь, можешь ничего не рассказывать про Кэролайн. Мы… в общем, мы знаем, что она у тебя переночевала.

– Это уже все знают? – спросил Джим. Вид у него был несчастный.

– Нет. Только Мэтт. А нам он рассказал только потому, что хотел, чтобы мы заехали проведать твою младшую сестру.

Джим выглядел одновременно виноватым и потрясенным. Из него полились слова, словно до этого их затолкали в бутылку, а потом с бутылки сняли пробку.

– Я вообще не понимаю, что творится. Могу только пересказать события. Это произошло пару дней назад, поздно вечером, – говорил Джим. – Зашла Кэролайн, и… понимаете, она мне даже никогда особо не нравилась. Ну, то есть она симпатичная, и родителей не было дома, но мне и в голову не могло прийти, что я из тех парней, которые…

– Забей. Расскажи про Кэролайн и Изабель.

– Да, конечно. Значит, Кэролайн зашла, и, в общем, на ней была блузка, ну совершенно прозрачная. И она спросила, типа, хочешь со мной потанцевать, в смысле медленный танец, и она… в общем, она уложила меня в постель. Вот так. А утром она стала уходить – и примерно тогда же зашел Мэтт. Это было позавчера. А потом я заметил, что Тами… как будто свихнулась. Я пытался что-нибудь сделать, но ничего не помогало. А потом мне позвонила Изабель… я никогда не слышал, чтобы она говорила таким истеричным голосом. Скорее всего, Кэролайн пришла к ней сразу после того, как ушла от меня. Иза-тян сказала, что собирается себя убить. Я прибежал сюда. Надо было оставить Тами одну – по-моему, от того, что я был дома, было только хуже.

Бонни посмотрела на Мередит и поняла, что обе они думают об одном и том же: примерно в это же время и Кэролайн, и Тами пытались соблазнить Мэтта.

– Думаю, что Кэролайн все ей рассказала, – Джим сглотнул. – Мы с Иза-тян никогда… понимаете, мы решили, что надо подождать. Но Иза-тян говорила мне только одно – что я горько пожалею. «Ты горько пожалеешь. Вот подожди, и сам увидишь», – она повторяла это и повторяла. Господи, я действительно горько пожалел.

– Ясно. Теперь перестань жалеть и звони доктору. Сию секунду, Джимми, – Мередит шлепнула его по заднице. – А потом свяжись с родителями. Перестань смотреть на меня как щенок на хозяина. Тебе уже исполнилось восемнадцать, и я даже не представляю себе, что с тобой могут сделать за то, что ты на все это время оставил Тами одну.

– Но…

– Никаких «но». Делай что я сказала, Джимми.

А потом она кое-что сделала. Бонни все время боялась, что Мередит это сделает, но знала, что она поступит именно так. Она снова подошла к Изабель. Та сидела опустив голову – одной рукой она сжимала пупок, а в другой держала длинную блестящую иголку.

Не успела Мередит открыть рот, как Изабель сказала:

– Значит, и ты тоже? Я слышала, как ты называла его «Джимми». Все вы хотите отобрать его у меня. Все вы, дряни, хотите, чтобы мне было больно. Урусенаи! Сеттаи Урусенаи!

– Изабель! Не надо! Неужели ты не понимаешь, что ты сама делаешь себе больно?

– Я делаю это только для того, чтобы избавиться от боли. А на самом деле боль причиняешь мне ты. Ты втыкаешь в меня иглы изнутри.

Бонни едва не подпрыгнула, но не только потому, что в эту же секунду Изабель яростно ударила иглой. Она почувствовала, что у нее горят щеки. Сердце забилось еще быстрее, чем раньше.

Стараясь не сводить глаз с Мередит, она достала мобильный телефон из заднего кармана брюк, куда положила его после визита к Кэролайн.

По-прежнему время от времени поглядывая на Мередит, она подключилась к Интернету и торопливо набрала в поисковой строке два слова. Бегло просмотрев пару верхних ссылок, она поняла, что не сможет переварить всю эту информацию даже за неделю – не то что за несколько минут. Но по крайней мере теперь она знала, с чего начинать.