А потом мне хорошо аж до слез, потому что никто не умеет любить так, как он…

Стефан

Ночью Абрамова просыпается и пытается встать с кровати бесшумно, чтобы меня не разбудить. Зря, ведь ей это все равно не поможет.

- Ты куда собралась? – спрашиваю, пока она не вышла из комнаты.

- Мне в туалет надо.

- Ладно, надо так надо, – зажмуриваюсь и жду, когда она вернется, потому что спать без нее не хочется. Решаю все-таки посмотреть, который час, с трудом разлепляю глаза и тянусь к телефону. Оказывается, уже не ночь, а раннее утро. Но замечательно, что можно еще поспать.

Диана возвращается, ложится рядом и обнимает. Вот теперь можно вернуться в сон.

Просыпаемся снова часа через три, и тогда я решаю, что раз уж обоим не спится, то начать этот день можно с самого приятного способа. Начинаю активно намекать Абрамовой на то, какие у меня есть предложения, как она выпутывается из моих рук и снова выскальзывает из-под одеяла.

- И далеко ты?

- Надо.

- Вот прям не потерпишь и обломаешь меня?

- Вот прям не потерплю, – огрызается она и быстрым шагом направляется в сторону ванной.

Что-то я не понял, в чем дело.

Лежу и жду пять минут, но она не приходит. Судя по звукам, Абрамову уже занесло на кухню. Одеваюсь и иду туда.

- Почему не вернулась ко мне? – спрашиваю недовольно, перекрывая ей дорогу к плите. Судя по всему, мелкая затеяла омлет.

- Извини, я не могу сейчас.

- «Дни» пришли? – да уж, если попали на этот «праздник», то выходные пройдут в пенсионерском режиме.

- Нет, дело не в этом.

- А в чем?

- В том, что… ладно, может, мне показалось.

Ненавижу, когда говорит загадками, но вижу, что она не в духе. Лезть не буду, в таком случае не трогать девушку – лучший выход. Тем более, она еще и завтрак готовит. Через десять минут садимся за стол, но едва попробовав свой омлет, Абрамова опять поднимается с места.

- Да что ж за… – говорит сквозь зубы и едва не бежит в туалет.

Мне все это не нравится. Какие у меня варианты? Стоять под дверью, конечно, так себе вариант, но я, честно говоря, волнуюсь за нее.

Встаю из-за стола и медленно иду в коридор. Облокачиваюсь на стену рядом с дверью ванной комнаты.

- Диан, у тебя все в порядке?

- Нет!

- Что случилось?

- Видимо, я застудила почки.

Ну красотка! Вот надо же быть такой упертой, как коза! Нет, кажется, не так говорят. Точно, как баран! Хотя и коза тоже подойдет. Ей же говорили вчера и я, и Мирослава, что нельзя в мокрой обуви долго ходить. Но она ведь «девочка с Севера», ей такое не навредит. Да мозги она отморозила! И что теперь делать? Я не знаю, надо ли это лечить вообще, или, может, просто переждать. Да и Диана вряд ли сама в курсе, как с этим разбираться.

Когда Абрамова открывает дверь и выходит, я встречаю ее самым недовольным выражением лица, какое только возможно.

- И что ты так смотришь? – шипит в ответ на мою гримасу.

- Давай позвоню в платную клинику, съездим к врачу.

- Зачем? Пройдет как-нибудь.

- Ты уже вчера говорила, что ничего не будет. Оно и заметно, как ничего нет.

- Не нагнетай.

- Диан, ты не ребенок, нельзя так относиться к себе, понимаешь?

- Не надо меня учить!

- Черт, да я как лучше хочу!

Она резко разворачивается и впивается взглядом.

- Хочешь как лучше – не говори ничего. Само пройдет.

- Угу.

Разумеется, само. Завтрак заканчивается в неприятной тишине, посуду я мою сам – Абрамова копается в телефоне, но не слишком долго – пока не убегает опять к своему «белому другу». Ближайшие два часа проходят примерно так же. Когда она подрывается с места, и я уже не знаю, в который раз (со счета сбился), я понимаю, что больше сидеть и смотреть на это не могу.

- Я в аптеку, – заявляю ей, когда мы сталкиваемся в коридоре. – Мне надоело смотреть, как ты мучаешься.

- Ты же не знаешь, что мне нужно.

- Там и подскажут. А что, лучше и дальше ждать, когда «оно само»?

Ей нечего ответить, и она просто смотрит на меня, не решаясь сказать что-то. Одеваюсь и выхожу, напоследок попросив ее обойтись без фокусов: а то вернусь через несколько минут, а она уже сбежала, чтобы мы больше не ругались.

Аптека есть в соседнем доме, и весь поход занимает минут пятнадцать, не больше. Но когда возвращаюсь домой, застаю странную картину. Диана, свернувшись, лежит на диване и шмыгает носом.

Подхожу ближе, присаживаюсь на корточки и смотрю на нее. Вот же засада… Абрамова плачет.

- Диан, меня не было пятнадцать минут, что уже случилось?

Она ладонью смахивает слезы и еще пару раз шмыгает носом.

- Прости, я не должна рыдать. Мне просто... очень больно и страшно.

Ну точно как маленькая. И хотя еще недавно я злился на нее и ее глупость, сейчас Диана кажется такой напуганной и беззащитной, словно все заборчики с колючками и сарказмом отброшены в сторону. Я уже своей ладонью стираю новые слезы, покатившиеся по ее щекам, а потом одной рукой обнимаю эту вредину.

- Потерпи чуть-чуть, я сейчас все сделаю. Мне в аптеке сказали, что нужен сильный антибиотик, удивлялись, как ты вообще довела себя до такого.

- Ты им сказал, что твоя девушка – дура?

- Моя девушка – не дура, она просто хочет быть слишком самостоятельной там, где этого не надо. Мелкая, ну ты чего? Не плачь, пожалуйста, сейчас все будет хорошо.

- Мне стыдно, что ты на меня такую смотришь, – говорит мне.

- Абрамова, ты живой человек, у тебя может что-то болеть, может что-то быть не так. Поверь, меня твои слёзы не раздражают, наоборот, я испугался за тебя.

Она снова морщится, и у меня внутри все сжимается от этого кошмара. Диана уже полдня в таком состоянии, а я тут сижу, философствую.

- Подожди минутку, сейчас все будет.

Лекарство сделано как порошок, его надо развести в тёплой воде. Обещали, что подействует быстро. Приношу Абрамовой чашку, она залпом выпивает, и тогда я ложусь рядом с ней. Просовываю руку под ее голову, чтобы ей было удобнее, а другую кладу на ее живот, проскальзывая под футболку.

- Я испортила тебе выходные, – со вздохом говорит она.

- Даже не думай так. Ты лежишь рядом, сопишь мне в шею, что может быть лучше?

- И что же?

- Лучше, если в другой раз ты будешь слушать меня и не выделываться. Вроде как, ничего плохого я тебе не советую.