Воронцов в который раз раскрылся, стоило только начать ему говорить о работе.

— Жень, это интернет — издание, и с ним несколько сложнее, чем с печатными, с указанием авторства. Но принципы — то ведь все те же и остаются. Порочащая информация, не соответствующая действительности, есть? Есть! Заявим ходатайство о проведении экспертизы — пускай эти акулы пера подавятся своими слюнями.

— Презумпция добропорядочности и иже с ней. Насколько я знаю Деменева, то он всегда отвечает за качество. Ни разу не было проблем с его ресторанами. И я уверен, что это очередная попытка потопить его бизнес.

— И факт распространения докажем тогда без проблем. Массовость аудитории и известность сайта даже не оспариваются… — речь Воронцова я слушала, затаив дыхание. Интересно! Вроде бы и говорил он очевидные вещи, которым меня учили, но практики — то ведь не было. И потому мне несказанно повезло, что я попала в «Немезис».

То, что ко мне обратился Воронцов, поняла не сразу. Спохватилась, когда начальник повторил мое имя.

— Кира! Вы где витаете? Я вам задал вопрос.

— Извините, Кирилл Романович, задумалась, — очнулась я. — Не могли бы вы повторить?

Воронцов вздохнул.

— Какое исковое требование мы должны предъявить одним из первых?

Сказать, что я не ожидала такого вопроса, значит, ничего не сказать. Нет, конечно, ответ я знала… но не могла подумать, что начальник попытается определить уровень моих знаний.

— Восстановить деловую репутацию путем опровержения порочащей информации в том же издании, — уверенно ответила я. — Можно также потребовать удалить эти сведения, поскольку источник находится в сети Интернет.

Начальник скупо улыбнулся и кивнул. И я не смогла понять, доволен он ответом или нет.

— Правильно, Кира. А в данном случае кто является истцом? Юридическое лицо — непосредственно ООО «Роял» или физическое — сам Деменев?

И вопросы полились словно из Рога Изобилия. Я почувствовала себя на экзамене. Но… мне понравилось. Мне действительно понравилось ощущать себя не просто секретаршей, а юристом. Пускай я только и отвечала на вопросы. И когда мы пообедали, а мужчины продолжили выстраивать линию поведения на заседании, я все еще сидела с улыбкой до ушей.

Отпустили меня уже ближе к окончанию рабочего дня. Оказалось непривычным обустраиваться на новом месте. Чувствовалось, что на всем этаже никого практически нет. Неужели Кирилл Романович настолько любит тишину, одиночество и спокойствие, что специально выкупил под кабинеты руководства целый этаж? Признаюсь, царящая на тридцать первом атмосфера мне нравилась.

Я всегда была не очень общительным человеком. Именно поэтому родители были несколько озадачены, узнав о моем желании учиться на юридическом. Считала ли я это своим признанием? Сложно сказать. Чтобы узнать ответ, нужно проработать хотя бы год, но даже этого года пока у меня не было. Но настроена я решительно.

Оставшись без телефона, почувствовала некоторую свободу от присущих современной личности зависимостей. Социальные сети не затягивали в себя — и потому оказалось, что у меня времени — вагон и маленькая тележка.

Посетителей также не было — распоряжения назначать клиентов заново не поступало. Воронцов не выходил — еще бы, ведь из его кабинета дверь вела прямиком в комнату отдыха. Удобно, ничего не скажешь.

В пять постучалась к начальнику. Ответа не последовало. Вздохнув, тихонько вошла — пусто. Взгляд невольно зацепился за парусник, самолично перенесенный наверх и поставленный на одну из полок. Дверь в другую комнату приоткрыта.

— Кирилл Романович, можно я пойду? — мне предстояло еще ехать к Мишке. Последняя тренировка перед соревнованиями — в пятницу решила дать коню выходной, пускай сил наберется к субботе. Я все-таки решилась ехать.

— Кира, идите ко мне, — раздался голос Воронцова.

Начальник обнаружился за бильярдным столом. Отбросил пиджак на кресло и, оставшись рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами, наслаждался игрой. Легкий удар кием — и белоснежный шарик ударяет по другому, загоняя его в лузу. Воронцов разогнулся и широко улыбнулся:

— Играете?

Я едва заметно покачала головой.

— Нет, не умею.

Играю — это громко сказано. Бывало с Данилом несколько раз ездили к его знакомому за город, где мужчины устраивались в подвальном этаже и выясняли, кто в городских джунглях самый ловкий, меткий и удачливый. Сначала я очень заинтересовалась игрой, но попыток меня научить Данил не делал. Поэтому вскоре я предпочитала оставаться дома.

Поймала себя на мысли, что давно угасший интерес появился вновь.

— Но вам же интересно, Кира, — словно змей — искуситель приподнял бровь начальник. — Присоединяйтесь. Вы же хотите, я вижу.

— Не могу, мне ехать надо, — расстроенно отозвалась я. Ведь и правда хотелось сыграть! Тем более, видя, как уверенно Воронцов держит кий, понимала: он играет давно и вполне неплохо.

— От пяти минут ничего не случится. Обещаю, надолго вас не задержу.

И Воронцов приглашающим жестом протянул мне лакированный кий.

Мысленно костеря себя всеми самыми плохими словами, приняла приглашение и шагнула к Воронцову. На губах мужчины появилась странная улыбка — неужели рад, что не отказалась? Конечно, играть одному скучно. Но разве веселее обыгрывать девчонку, которая вот эту тоненькую палочку — веточку в жизни пару раз держала?

— Держать кий нужно крепко, но в то же время легко — не замыкайся, расслабь руки, — начал объяснения шеф.

Начало было мне понятно — то же самое говорят новичкам, которые впервые садятся на лошадь и берут в руки повод.

— Чувствуешь центр тяжести? Ты должна поймать баланс. Попробуй выровнять его.

Я взвесила в руке кий и, ощутив, что его кончик опускается ниже, перехватила ближе к середине.

— Так?

— Не торопись, сейчас проверим, — поучал Воронцов.

Я даже не обратила внимание, что он перешел на «ты», да и в данной обстановке это звучало вполне подходяще и не вызывало внутреннего отторжения. Кирилл Романович объяснял доступно и мягко. Когда я наклонилась к столу, затянутому зеленым сукном, и приняла запомнившуюся мне по Данилу позу, он даже не стал смеяться.

— Не так. Ты слишком напряжена. В такой позе ты закрепостишь руку, и ход кия будет нарушен. Смотри, как это делаю я.

Передала начальнику кий и постаралась запомнить, как тот встал. Возникшая мысль о том, что поправлять меня Воронцову придется, прижавшись ко мне со спины всем телом, только укреплялась. А когда мужчина еще и левой ладонью оперся о сукно стола, выставив ее странной лодочкой вверх дном, то поняла, что зря согласилась.

Обернувшись ко мне, Воронцов обнадеживающе улыбнулся:

— Не пугайся. Только кажется, что тяжело. Всего — то нужна практика. Давай покажу.

— Кирилл Романович, а может не надо? — закусила я губу, стараясь