Водитель, который увлеченно читал спортивную газету,вздрогнул, оглянулся и поспешно открыл дверцу:

— Это вы, Катерина Антоновна? Вы уже все? А я и незаметил… я за дверью следил и пропустил, как вы вышли…

— Тише! — шикнула на него Катя.

Водитель недоуменно покосился на нее, и спросил:

— А чего там столько милиции? Случилось что?

— Не знаю, — пробурчала Катя, пригибаясь. —Поехали скорее!

— Куда?

— Домой!

Толик кивнул и начал медленно выезжать с парковки.

В городе, как всегда, были сумасшедшие пробки, и они добралисьдо дома только часам к пяти.

Толик высадил ее на подъездной дорожке, а сам поехал вгараж.

Катя побрела к дому.

Она внезапно почувствовала ужасную усталость.

Хотелось только одного — лечь на диван, накрыться пледом ибездумно смотреть на мелькающий экран телевизора.

Она медленно приближалась к крыльцу.

Дорожка, по которой она шла, была вымощена аккуратнойплиткой, но возле самого дома она делала плавный изгиб, огибая круглую клумбу.Цветы на этой клумбе уже отцвели, и садовник выкопал их, чтобы подготовитьпочву к подзимним посадкам тюльпанов.

Катя случайно бросила взгляд на эту клумбу… и за—стыла каквкопанная.

На черной, недавно перекопанной земле отчетливо отпечаталсяслед автомобильного протектора.

Частая косая елочка и квадратная проплешина на местезаплаты.

Точно такой же след, какой Катя видела во дворе возле окнаадвоката Ольховского. В том самом месте, с которого несчастного адвокатазастрелили.

Катя подняла глаза и оглядела свой участок.

Толик уже заехал в гараж.

А чуть в стороне от гаража стояла старенькая «восьмерка».

Машина домработницы Наташи.

Катя сглотнула внезапно набежавшую слюну, тряхнула головой иподнялась на крыльцо.

Из дома доносилось ровное гудение пылесоса.

Открыв дверь, Катя увидела Наташу.

Домработница пылесосила большой ковер, покрывавший серединухолла.

Увидев хозяйку, она выпрямилась, вытерла лоб тыльнойстороной руки и выключила пылесос.

— Думала, пока вас нет, все успею пропылесосить! —проговорила она, как бы оправдываясь. — Если вам шум мешает, я перестану…хотя осталось совсем немного, я уже почти закончила!

— Ничего, можете продолжать, — проговорила Катясевшим от волнения голосом.

На негнущихся ногах она пересекла холл, вошла в столовую.

Наташа явно дала ей понять, что никуда не уезжала, что весьдень, или по крайней мере несколько часов, занимается уборкой.

Но этот отпечаток на клумбе… и точно такой же отпечаток водворе адвокатской конторы…

Катя прислушалась к гудению пылесоса и крадучись, стараясьне шуметь, выбралась из дома через заднюю дверь. По мощеной дорожке онаобогнула дом, выглянула из-за угла.

Перед домом никого не было.

Катя прокралась мимо гаража, приблизилась к машинедомработницы и, воровато оглядываясь, прикоснулась к ее капоту.

Капот был горячий.

Значит, на этой машине только что ездили. Значит, Наташатолько что откуда-то вернулась…

Вернулась и сразу же сделала вид, что давно занимаетсяуборкой.

Для чего ей понадобилась эта комедия?

Понятно, чтобы обеспечить себе алиби на время убийстваадвоката…

Кате стало холодно. Ее заколотило, хотя стояла прекрасная,теплая погода, какая часто стоит в Подмосковье в середине сентября. Настоящеебабье лето. В волнении ей не пришла в голову мысль, за каким чертомдомработнице понадобилось убивать адвоката Ольховского. Что их могло связывать?Катя давно уже перестала руководствоваться здравым смыслом — слишком многовыпало на ее долю за последние два дня.

В ее доме живет убийца!

Убийца стелет ее постель, гладит ее белье, убирает в еекомнатах, подает ей еду…

Катя вспомнила утреннюю историю с паспортом.

Она не сумасшедшая и не страдает провалами памяти, онасовершенно точно помнит, что ее паспорт лежал в верхнем ящике секретера, ноНаташа ясно дала понять, что считает хозяйку забывчивой идиоткой…

Что же за игру ведет ее домработница?

Такая скромная с виду…

Для чего ей понадобился паспорт хозяйки? И самое главное —чем ей помешал адвокат Ольховский?

— Катерина Антоновна, это вы? Вам помочь? —раздался вдруг за ее спиной голос.

Она вздрогнула и обернулась.

Рядом с ней стоял водитель Толик.

— Ничего… — пробормотала она. — Эта машина…надо ее убрать в гараж…

Толик не успел ответить, потому что на подъездной дорожкепоказался Виталий.

— Ты вернулась? — проговорил он, подходя к Кате, иКатино сердце привычно забилось от одного звука его голоса. Она забыла, о чемтолько что просила водителя, забыла обо всех своих подозрениях.

Виталий подошел к ней, торопливо поцеловал в щеку, продолжилначатую фразу:

— Как там в милиции?

Катя только собралась ответить, но он, кажется, не ждал ееответа, он говорил о своем:

— Очень удачно, что ты вернулась. Я возьму Толика смашиной, моя как назло сломалась, мне пришлось вернуться на такси… Тебе ведьникуда больше не надо?

— Никуда, — отозвалась Катя, почувствовав легкийукол обиды оттого, что муж не стал ее слушать, он спросил ее про милицию простоиз вежливости. — Конечно, можешь взять машину… А ты не пообедаешь со мной,раз уж приехал домой?

— Нет, малыш, — он озабоченно взглянул начасы, — обедай одна, у меня еще есть сегодня важные дела… Но вот к вечерубудь готова, я заеду за тобой, и мы поедем в одно очень приятное местечко…

Катя проводила взглядом уезжающую машину и вернулась в дом.

Наташа позвала ее в столовую, где уже был сервирован обед.

Домработница накрыла на одного человека — получается, онауже знала, что Виталий не будет обедать.

Она сновала вокруг стола безмолвно, с поджатыми губами —видимо, все еще дулась из-за утренней истории с паспортом.

Катя следила за ней и мучилась сомнениями.

Наташа, ее домработница, которая живет в ее доме уже третийгод, — неужели она убийца?

Обидчивая, вздорная, глуповатая, болтливая — Катя моглапродолжить список ее недостатков, но у нее были и несомненные достоинства: онааккуратна, честна, предупредительна…