– То есть мы будем ждать, пока ситуация не станет наиболее опасной, а затем будем действовать. Вы так себе это представляете? – Заметив, как жрица вскочила с подушек кресла и встала у окна, силясь успокоиться, он чуть было не рассмеялся во весь голос. Эта дху злила его больше, чем орки, обосновавшиеся на западе под носом К’хаана и Золотого Леса, больше, чем люди, пробудившие тварей Древнего Бога, веками таившихся в Могильниках на севере, и больше, чем все смехотворные домыслы Ас’шарада. И каким удовольствием было довести эту хладнокровную суку до белого каления, но… Она была права, и Хепри прекрасно это осознавал. Потянув паузу еще немного, он продолжил:

– В последний раз я доверяю вам. И если в этот самый последний раз Избранным снова повезет, Исраз возьмет ситуацию в свои руки. Будем считать, вы предупреждены, жрица. – И, не дожидаясь очередного возмущенного ответа, он выкрикнул: – Хонсу!

Дверь тут же распахнулась, и в зал ворвались слепящие лучи света из коридора, от которых жрица сморщилась и поспешно накинула капюшон. Хлопнув в ладоши, она вызвала жриц, мгновенно окруживших ее.

– Будьте уверены, вам не придется даже шевелиться. Ваше нетерпимое поведение изменится, особенно когда придется спускаться за девчонкой в Ущелье Кошмаров. Не сомневайтесь, там вас ждет столь же радушный прием, сколь ожидал нас в Исразе. Мы достойно отблагодарим вас за оказанное доверие.

Высокую, натянутую, словно струна, фигуру жрицы поглотил столб голубого света, и она исчезла, оставив после себя лишь неприятный осадок на душе Хепри.

– Она еще будет мне угрожать… В моем собственном дворце…

– Простите? Вы что-то сказали?

Только сейчас Хепри заметил фигуру командира войск Исраза, темную на фоне залитого светом прохода. Сколько Хонсу неподвижно простоял в столь низком поклоне, было известно одному лишь Манве.

– Нет… Нет. Закрой дверь и подойди ближе. И прикажи зажечь факелы. В темноте мне все время мерещатся эти твари. – Правитель всего Исраза устало вздохнул и откинулся назад в мягкие подушки кресла, терпеливо дожидаясь, пока не осветится каждый уголок зала. Когда слуги наконец вышли, он взглянул на Хонсу.

– Присядь… Нам нужно многое обсудить.

Клубы черного непроницаемого дыма вздымались в небо со стороны Скульда, сожрав зеленые крыши домов и каменные башни на городских стенах. В долине к западу от перевала чернильным пятном расползалась тьма.

– Скульд. Это же Скульд горит, так ведь? – с дрожью в голосе спросила Мадея, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в непроглядном дыму внизу. Исаир, стоявший рядом, молча кивнул, отчего Мадея похолодела изнутри. Еще вчера они проходили мимо стен этого города, и никакого намека на шедим не было. Теснившийся у самого подножия Кольца Фельнира Скульд готовился к войне, принимая в свои недра все больше бегущих от нежити крестьян, люди суетились, отчего город стал похож на огромный муравейник, жрецы в храмах поспешно возносили молитвы богам… Сейчас же город был охвачен пламенем, ужасом, испускал смрад смерти, который Мадея ощущала даже на каменной тропинке у перевала.

Дорога от брошенного храма до подножия гор заняла пять дней и шесть ночей. Эльфы старались идти быстро, двигаясь лишь по открытой местности, привалы устраивали на пару часов, не больше, после чего продолжали путь. Изможденные и полные леденящего душу страха, не ослабляя внимания и не задерживаясь ни на минуту, они спешили к снежной гряде гор, которые закрывали собой уже треть неба над горизонтом, холодно и гордо сверкая в лучах солнца. Предусмотрительно набрав дров и держась от людей на почтительном расстоянии, путники обогнули стены Скульда и свернули к востоку от города. С трудом отыскав тропу среди глубоких ущелий предгорья, они наконец двинулись к перевалу, постепенно взбираясь все выше. Вскоре тропа прижалась к склону Драконьего Зуба – одного из двух пиков, меж которых проходил перевал, – и круто полезла вверх. С одной стороны высилась стена, уходившая в хмурое небо, с другой – темнел обрыв. Изредка сверху срывались каменные глыбы, лишь по счастливой случайности пролетавшие мимо. Люди давно не использовали перевал, по большей части из-за гномов клана Горна, которые обосновались в недрах Кольца Фельнира, еще когда земли Свирдира были пусты и тихи, а маги Лоэрдилиена и Ас’шарада не основали Туллу. Зная это, Мадея уже ясно представляла себе давние завалы и обрывы, поджидавшие впереди, но все же продолжала путь, содрогаясь от свиста ветра и рокота камней над головой. Исаир же угрюмо кутался в плащ, мучаясь от назойливой головной боли, и старался попусту даже не разговаривать.

А на следующее утро они увидели клубы сизого дыма, поднимавшиеся в долине к западу от Драконьего Зуба.

– Теперь там шедим. Мы успели взобраться к перевалу, прежде чем они отрезали нам путь. Это прекрасно. А вот как мы выберемся отсюда? – Короткий взгляд Мадеи был холоден, как горные склоны вокруг.

– Может, они не захватят город, – столь же холодно ответил Исаир. – Ты слишком торопишься с выводами.

– А ты слишком оптимистичен в последнее время! Ты же сам видел, на что они способны! И после этого считаешь, что такие твари не попадут в город? Да они сотрут его с лица земли, как тот храм! А после… После полезут к перевалу!

– У них есть более важные дела, чем лезть на Драконий Зуб в руки к гномам.

– Ага, значит, сейчас мы лезем прямо в руки к гномам?! Великолепно! – Мадея ненадолго утихла, перевела дух и почувствовала острый укол стыда. Она кричала, как форменная истеричка. Охваченная страхом, она позволила себе голосить и паниковать. Позор. Мадея поджала губы и упрямо зашагала вверх по тропе, изредка поглядывая на растянутую ветром тучу в ущелье.

– Если впереди тропы нет, я самолично сброшусь прямо с этой скалы. Это лучше, чем спускаться к безумной нежити внизу, – тихо пробурчала она. Из-за спины не донеслось ни звука. Лишь шорох мелких камней под ногами Исаира и уже ставший привычным вой ледяного ветра. Ощущение собственной ничтожности усилилось вдвойне.

Ближе к полуночи беззвездное небо разродилось снегом, выстроив вокруг путников пушистую завесу. Вскоре снегопад превратился в настоящую бурю. Белые хлопья кишели в воздухе повсюду, они упрямо лезли в капюшон и рукава, где таяли, усиливая холод. Яростные порывы ветра то прижимали к скале, вдавливая в лед, то сносили назад, вниз по тропе. Прижавшись спиной к склону по примеру Исаира, Мадея с ужасом различила рокот камней над головой. Мгновением позже в паре шагов от нее белым монолитом возник гигантский сугроб, отрезавший путь назад. Зловещий рокот продолжался. Мимо со свистом проносились булыжники, срывавшие за собой целые карнизы снега. Надвинув капюшон как можно ниже, Мадея в очередной раз закинула соскальзывавшую сумку на плечо. Сил не оставалось даже на то, чтобы поднять голову, – взгляд бесцельно блуждал в месиве под ногами, пока посиневшая рука машинально цеплялась за выступы в каменной стене.

Мадея не успела даже вскрикнуть от испуга, когда ступня резко соскользнула к обрыву. Жестокий удар об обледенелую тропу и саднящая боль от проскальзывавших под телом камней привели ее в чувство. Окровавленными, белыми от напряжения пальцами она что было сил уцепилась за ледяные выступы, соскочила с тропы по пояс и задергала ногами в черной пустоте, отчего съехала еще ниже, каменным краем наставив себе пару синяков и ободрав кожу под грудью. Мимо по льду проехала сумка и со свистом улетела в ночную тьму. Почувствовав руки Исаира на своих предплечьях, Мадея отпустила ледяной уступ, впилась пальцами в его локти и задрыгала ногами еще больше.