– Значит, мы просто ждем приказа и взрываем проход?

– Ну, есть еще кое-что. Находясь в горах, вы должны будете оказывать содействие полицейскому батальону.

– Отлавливать евреев?

– Полагаю, большая их часть уже отловлена, – сказал генерал. – Уж что-что, а это у СС получается весьма неплохо. Нет, дело в другом. Судя по всему, какое-то наше разведывательное ведомство прознало, что лично товарищ Сталин прислал к нам снайпера ликвидировать обергруппенфюрера Гределя.

– Я с превеликим удовольствием подам этому герою винтовку…

– Оберфельдфебель Бобер, вы привыкли рисковать не только в бою. Прямо за стеной есть люди, которые без колебаний расстреляют вас за такие слова. Фон Дреле, если вы не в силах контролировать своего подчиненного, я прикажу двум дюжим унтер-офицерам наглухо заклеить ему рот.

– Я все понял, господин генерал, – сказал фон Дреле.

– Я могу следить за своим языком, но не за своими мыслями, – проворчал Бобер.

– Справедливый компромисс. Так или иначе, по слухам, этот снайпер не он, а она. Это женщина, успешно воевавшая против нас в Сталинграде, а затем под Курском. Ее фамилия Петрова, на ее счету больше ста побед, она мастер своего дела. На Востоке у нее есть прозвище. Ее зовут Белой Ведьмой.

Фон Бинк кратко изложил похождения Белой Ведьмы, которая выскользнула из засады, а теперь, по всей видимости, готовила покушение на Гределя.

– Полицейский батальон прочесывает местность и осматривает все деревни в окрестностях Наташиного Чрева. Насколько мне известно, расстреливают заложников, а допросы проводятся очень рьяно. Типичная для СС практика.

– Господин генерал, этим батальоном, случайно, командует не проходимец-араб? – спросил фон Дреле.

– Я так понимаю, он вовсе не проходимец, а двоюродный брат видного сторонника рейха, который в настоящее время вещает по радио на Ближний Восток из Берлина. И он очень решительный молодой человек. Вы с ним знакомы?

– Перекинулись парой слов.

– Итак, командир батальона получил некую информацию, которая позволяет выделить один конкретный район как наиболее вероятное место, где скрывается Белая Ведьма. Он собирается прочесать его с собаками. Если снайпер там, она сбежит через Наташино Чрево туда, где ее уже ни за что не найти.

– Господин генерал, что на этот раз собирается предпринять русская армия?

– Практически наверняка наступать. Да, скоро здесь станет очень горячо. У 1-го Украинского фронта больше миллиона двухсот тысяч человек, две тысячи двести танков и две тысячи восемьсот самолетов. И в самое ближайшее время все это устремится в одном направлении. А у нас есть только группа армий «Северная Украина», распыленная вдоль протяженной линии фронта. Людей и боевых машин у нас вдвое меньше, причем среди людей много венгров, а вы знаете, как они воюют. Так что когда иван двинется вперед, он сделает это со всей серьезностью. И посреди всего этого окажется бедная маленькая боевая группа фон Дреле, охотящаяся за одинокой девчонкой. Ваша задача – схватить ее, если она действительно направится к Наташиному Чреву, и передать полицейскому батальону. И ради бога, не обращайте внимания на миллион двести тысяч русских солдат.

– Будет исполнено.

– Я распорядился, чтобы вам выдали боеприпасы и все остальное. Вы также получите рацию, а вам известно, как их сейчас трудно достать. Разведка дивизии уже подготовила для вас карты. Я хочу, чтобы вы ознакомились с ними перед подробным инструктажем; вас уже ждут. Завтра утром в полседьмого утра за вами прибудет транспорт, чтобы доставить в Яремчу, и я надеюсь, что к полудню вы окажетесь на месте. Я буду ждать от вас ежедневное донесение, как и полицейский батальон. Нужно держать эсэсовцев в курсе, иначе они поднимут шум, а командир полицейского батальона – большой друг Гределя.

– Я все понял, господин генерал. Если позволите, один вопрос.

– Выкладывайте, – сказал фон Бинк.

– Если мы окажемся в дерьме и нам придется отражать мощную атаку, мне бы очень хотелось иметь в землянке огнемет. Иваны терпеть не могут укусов огнемета. Несколько струй горящей жидкости – и у них начисто пропадает желание идти вперед.

Огнемет «Фламменверфер-41» выплевывал потоки чистого пламени на расстояние двадцать пять метров порциями по полсекунды. Его боялись все: это был первобытный страх всего живого перед мощью огня.

– Хорошо, но только не сию минуту. Похоже, полицейский батальон также запросил огнеметы, а поскольку в комиссариате у них большой вес, они достанутся им, черт побери. Я распоряжусь, чтобы ребята из СС, закончив свое дело, сразу же связались с вами по рации. Я дам вам «Кюбель», чтобы вы смогли вернуться в Яремчу и забрать свой гранатомет.

– Замечательно, господин генерал.

– Послушайте, я понимаю, что вам это не нравится, но в ближайшие несколько дней все мы окажемся в дерьме и нам снова придется с боями отходить. Радуйтесь тому, что вы не на одинокой батарее противотанковых орудий, на которую надвигается тысяча красных Т-34.

– Так точно, господин генерал.

– И еще. Бобер, следи за своим языком, он может стоить тебе головы.

Его осенило среди ночи.

– Гершон, ты куда?

– На работу.

– Гершон, это может подождать до утра. Ложись в кровать!

– Я не могу спать.

– В холодильнике есть йогурт, но я и не подумаю вставать, чтобы приготовить тебе кофе. Сваришь себе кофе сам, сумасшедший!

Он ехал по пустынным улицам Херцлии, похожей на любой пригород цивилизованного мира. Кое-где в окнах горел свет, но по большей части дома стояли темные, все давно уже спали в спокойствии и безопасности. Никто не нагрянет к ним, не арестует и не отправит в ночь и туман навстречу горькой судьбе, как это произошло с дедом и бабкой Гершона, сгинувшими в польском концлагере. То же самое постигло большинство родственников его жены. Дети Гершона, фотограф и учитель физкультуры, представляли себе все это как какую-то абстрактную часть истории семьи, не укорененную в чувствах. Да и сам он редко вспоминал об этом, поскольку его ум, механический в своей гениальности, основывался на математике, на памяти, на способности видеть закономерности и связи там, где это не видел больше никто другой. Гершон умел полностью отключить чувство сострадания, эмоции. Но сегодня по какой-то причине, когда он проезжал мимо домов, в которых мирно спали евреи, далекое прошлое снова ожило у него в сознании. Тогда евреев никто не защищал. А кто защищает их сейчас? Ну как же, лучшие военно-воздушные силы, сухопутная армия и военно-морской флот в мире. И Гершон Гольд.

Подъехав к «Черному кубу», Гершон убедился в том, что ситуация в мире остается стабильной: об этом свидетельствовали темные окна последнего этажа, где размещалось высшее руководство. Пройдя мимо удивленной охраны, Гершон направился к себе в закуток, предварительно прихватив из автомата стаканчик кофе, черного, без молока и сахара, и принялся за работу.