Полоса? Сначала черный джип, потом грабитель…

Ее собирались убить – вдруг осенило его. Убить! Почему? Кому она перебежала дорогу? Перебежала дорогу… Она не перебегала, а переходила… На зеленый, и если бы не он… И грабитель с ножом… Уличный воришка. Уличные воришки не бывают с ножом. Два покушения на убийство! Шибаев, протри глаза, у тебя в руках новое дело! С проблемами «Форели» пусть разбирается Коля-буль. Вдруг он застонал и снова попытался подняться. Нутро рвануло к горлу, его затошнило. Сволочь! Ну, погоди! Дай бог дожить до утра, ты у меня попляшешь!

Господи, какой же он дурак! Нужно было получить по голове, чтобы догадаться… Картинка! Картинка… Яна сейчас одна, а если они попытаются еще раз… третий? Она не услышит, а его нет рядом. Ему показалось, что он падает, и на долгий миг он потерял сознание.

…Она видела женщину… Возможно, видела. Яна…

Ему хотелось пить, из-за сухости во рту было больно дышать, и он подумал, что нужно разбудить Олю. Он повернул голову. Девушка спала. Лицо у нее было измученное. Она спит, а он тут собирает в кучу обрывки сознания и выстраивает кривые версии. Он вдруг подумал об Алике, на котором «отрабатывал» версии, а Алик лез с дурацкими идеями. Он ухмыльнулся, вспомнив, как любопытный Дрючин прибежал в галерею посмотреть на Яну… Посмотреть… посмотреть… Фотки на паспорт ему понадобились, шуту гороховому… Но мысль была интересная… креативная… И делал вид, что не замечает Шибаева… Еще бы маску надел да бороду прилепил, блазень!

Что-то брезжило в больном сознании Шибаева, какая-то безумная мысль торила дорогу, продираясь через пульсирующую боль в затылке… И Алик в ярком костюме клоуна… С бородой и с большим красным носом… В черных клоунских очках.

Сознание вдруг замутилось и пошло рябью, как озерцо от порыва ветра, и он провалился в черную яму сна, так и не додумав мысль до конца…

Он пришел в себя и обнаружил, что в комнате уже светло. Он был один, Оля исчезла. Он попытался подняться и застонал от резкой боли в плече. Голова была тяжелой, но боль ушла. Он сглотнул, покрутил головой – не больно. Похоже, оклемался. Уселся, держась за спинку кровати, встал. Постоял, пережидая тошноту, и потащился на кухню. Оля, заслышав его шаги, подняла голову от плиты. Пахло чем-то вкусным.

– Ой, Саша! Как ты? Сядь! – Она пододвинула ему табурет.

– Нормально. Что это было? Я с кем-то подрался?

– Я не знаю! Позвонили из кар-сервиса и сказали, что такси уже десять минут как приехало, а клиента нет. Меня как кольнуло, схватила пальто и побежала. Мало ли что, у нас тут неспокойно. Выбегаю, машина стоит, а тебя нет. Потом увидела, что около беседки что-то шевелится, там совсем темно. Я туда, а он тебя тащит, и у тебя вся голова в крови…

– Кто? Ты его знаешь?

– Это Серый, из соседнего дома. Его все знают. Пьянь подзаборная и придурок.

Серый? Шибаев ухмыльнулся. Была у него когда-то история с отморозком по кличке Серый… Которого пришлось дезавуировать[5].

– Он что, просил у тебя денег?

– Он закричал что-то о бабах, которых он не даст в обиду, и ударил… чем-то. Ревнует парень.

– Господи! – вскричала Оля, всплескивая руками. – Да это же мразь! Какая ревность? Неужели ты думаешь, что я могла с ним?..

– Не думаю. Он часто дерется?

– Когда под этим самым делом, то лезет ко всем, вечно с битой мордой.

– Не помню, чтобы он лез, он просто ударил меня сзади… Похоже, трубой. Я успел уклониться… Случайно, а то бы кирдык. Он тащил меня или мне приснилось?

– Он тащил тебя на пустырь за домами… Там мусорка.

– Зачем?

– Ограбить хотел без свидетелей! Он же не соображал ничего! Я его толкнула, он упал, пьяный был. Я стала тебя поднимать, позвала ребят… Как раз соседи подошли к подъезду. Они помогли тебя занести. Милицию, говорят, не надо, а то заметут обоих, и тебя, и Серого, потом не отмоешься. У нас тут ментов не жалуют. Ты очнулся, я тебя обмыла… Ты еще чаю выпил. Реву, не могу остановиться, держу чашку и думаю: слава богу, живой! Хотела «Скорую», но ты сказал, не надо.

Про «Скорую» Шибаев не помнил совершенно. Оля расплакалась. Он обнял ее, похлопал по спине:

– Ну-ну, нормально, правильно, что не вызвала. Успокойся. Где этот Серый живет?

– В соседнем доме. Саша, брось, не надо! – Она заглядывала ему в глаза. – Пожалуйста! Я сейчас тебе кофе покрепче… Голова не кружится?

– Нормально. Квартира какая?

– Четвертая. Сашенька…

– А кроме кофе? Я бы перекусил чего-нибудь. Знаешь, после драки подыхаешь от голода, не веришь? И чего-нибудь от головы, – он снова потрогал голову.

– Я сейчас! – Она бросилась к плите.

Примерно через полчаса Шибаев подошел к ободранной двери со следами четверки и двумя дырками от гвоздей, на которых цифирь когда-то держалась.

Он давил и давил кнопку звонка, прислушиваясь к дребезжащему звуку внутри квартиры. Ему почудилось шевеление за дверью, и он сказал:

– Открой! Поговорить надо, слышишь?

Шевеление затихло, но ему показалось, он слышит, как там кто-то дышит.

– Открой! – повторил он. – Вышибу дверь.

Молчание было ему ответом. Шибаев, недолго думая, с силой ударил в хлипкое полотно ногой. Хватило бы удара и послабее – дверь слетела с петель, и Шибаев увидел тощего босого мужчину в трусах и грязной майке. Синюшная физиономия, торчащие мослы, бессмысленные зенки.

– Серый? – Он шагнул внутрь. Тот попятился, бормоча:

– Ты че эта… Че надо? Куда лезешь…

Шибаев пнул мужчину в грудь; тот развернулся и побежал в комнату. Шибаев последовал за ним и рявкнул:

– Ну?

Он не ожидал увидеть такое… такого ушлепка, он нарисовал себе мужика драчливого, здорового, агрессивного, а перед ним стояло настоящее чучело. Мурзик. Желание вломить этому отступило, и прекратилось покалывание в кончиках пальцев, что служило предвестником драки; он чувствовал разочарование, ему стало смешно. Он потрогал затылок и поморщился.

– Ты чего… эта… чего надо? Ты кто… я вот тебя щас… – неубедительно бормотал Серый. В глаза Шибаеву он не смотрел. Помнит, сволочь!

– Помнишь меня? Ты меня вчера мочкануть собирался! Помнишь?

– Да ты че! Я тебя… в первый раз вижу! А ну пошел отсюда! – Серый взмахнул руками, но остался стоять на расстоянии.

Шибаев шагнул и несильно сунул ему кулаком под дых; Серый сложился пополам, нечленораздельно выдыхая мат.

– Где бабки?!

– Пошел ты! Какие бабки?

Он метнул взгляд куда-то в сторону, и Шибаев на всякий случай отступил – может, у него нож припрятан, чтобы под рукой, на всякий случай. Проследил взгляд Серого и шагнул к хлипкому комоду. Выдрал верхний ящик, вытряхнул барахло. Серый с ревом попытался наброситься на него, но, получив второй удар, рухнул на диван. Пакет с деньгами обнаружился в третьем ящике. Тонкая пачка купюр, завернутая в клочок газеты.