– Подарку судьбы? – Полковник Гущин кивнул понимающе и погрузился с головой в документы на транзит. Пару раз он воскликнул тихо и ликующе – видно, нашел, что искал.

Они забрали документы и поехали назад в Балашиху.

Полковник Гущин уселся на стул во внутреннем дворе УВД – вольный воздух, вечернее небо над головой – приказал вывести во двор старшего брата Гусева, которого уже привезли из городской больницы с гипсом на руке, и словно невзначай провести по двору в присутствии Сперминова, что сотрудники розыска и сделали, не задавая шефу лишних вопросов. «Купчик» Сперминов опять скандалил, требовал адвоката, кричал, что они не имеют права его задерживать, что это «обычная коммерческая поставка» и все они еще сто раз пожалеют. За ним – Василием Сперминовым – стоят такие люди, что мало не покажется никому!

Старший Гусев глянул в его сторону хмуро и отвернулся.

– Витя, он тебе знаком? – спросил его Гущин по-свойски, словно и не было дикой сцены в гараже.

– В первый раз его вижу.

– Разве не он тебе звонил?

– Я же сказал – нам звонил какой-то психопат.

– Но психопат сказал, что вел с твоим покойным хозяином Арнольдом бизнес.

– Я сам себе хозяин, полковник. – Старший Гусев смотрел в землю. – Я тебе все рассказал. А теперь прошу как человека – не надо мне с братаном проводить никаких очных ставок. Вообще не надо нам сейчас видеть друг друга.

Полковник Гущин приказал его увести. Позвонил экспертам-криминалистам и попросил сделать сравнительный анализ ДНК Сперминова как можно скорее, чтобы к утру уже был готов.

У криминалистов тоже оказались новости:

– Есть результаты по ДНК останков животного, обнаруженного на рельсах недалеко от трупа Громова. ДНК собаки, точнее, это две разные особи.

– Две собаки? – спросил Гущин удивленно.

– Да, разные ДНК. Клочки шерсти – черная масть. И, судя по фрагментам костей, это не взрослые были животные, Федор Матвеевич, а щенки.

– Щенки? На рельсах?

– Под поезд в результате аварии могло одно животное попасть. А здесь два сразу. Хотя и это тоже возможно. – Эксперт-криминалист помолчал, потом сказал: – Есть еще одна странная особенность. Мы на нее не обратили внимания в первый раз. Но сейчас результаты повторных исследований пришли. Я думаю, это важно.

– Какая еще особенность? – Гущин спросил чуть ли не с раздражением.

– Видите ли, мы исследовали содержимое желудка Вероники Ляминой и сделали анализ крови. Наркотических веществ не обнаружено. В крови следы сильного снотворного. В желудке молочно-медовая смесь. Судя по всему, это было последнее, что она пила перед смертью.

– Молочный коктейль?

– Молоко, мед и еще там кровь. Причем это менструальная кровь, – сказал эксперт. – Труп сгоревшего юноши, который сейчас у нас на исследовании, анализами не порадует. Но в бутылке, которую обнаружили недалеко от тела, мы обнаружили тот же самый коктейль – молочно-медовая смесь плюс кровь.

– Менструальная кровь?!

– Да. Тоже проведем анализ ДНК и сравним с ДНК, обнаруженным нами на пластике, в который убийца заворачивал тело живой Ляминой, чтобы перевезти его в лес у монастыря – пытался так не запачкать ее кровью машину.

– А на бутылке есть ДНК? – уточнил Гущин.

– Есть. Тоже сравним. Но это еще не все, Федор Матвеевич. Видите ли… мы провели исследование содержимого желудка Громова.

– Ну да, вы говорили, алкоголь… водка с клофелином.

– Оказалось, не только это. Дополнительная химико-биологическая экспертиза показала, что в эту смесь была добавлена сперма.

Полковник Гущин молчал. Молчали и Клавдий с Макаром.

– Все три жертвы непосредственно перед смертью получали некий напиток – в двух случаях это мед с молоком и в одном случае алкоголь с препаратом, но каждый раз туда добавлялась биологическая субстанция.

– Но вы не можете наверняка сказать, что Вячеслав Крутов пил из той чертовой бутылки.

– Нет. Труп практически сгорел. Исследовать внутренние органы мы не можем. Но все признаки указывают, что потерпевшему все же дали тот напиток перед смертью. И в четвертом случае – то есть по хронологии он самый первый у нас в списке, во время убийства Алтайского… ему ведь тоже была влита в рот некая жидкая субстанция. Очиститель для труб.

– К чему вы клоните? – прямо спросил Гущин криминалиста.

– Налицо определенные манипуляции, действия с жертвами, которые весьма характерны для серийных убийств.

– Но это же все разные люди, вы сами обнаружили разные ДНК!

– В этом и странность, Федор Матвеевич, – тихо ответил криминалист. – Лично я с подобным никогда еще не сталкивался.

После всех свершений полковник Гущин громко объявил, что без результатов анализа и сравнения ДНК Сперминова делать пока нечего и можно отправляться домой – отдыхать от трудов праведных. Клавдий Мамонтов и Макар ему не противоречили, помалкивали весь путь из Балашихи в Москву.

Было всего полдевятого, когда они вернулись в Спасоналивковский переулок. Горничная Маша накрыла ужин в столовой. Она только что искупала девочек и объявила, что сама тоже сейчас примет ванну, а потом пойдет отдыхать, потому что валится с ног от усталости. Она принесла Макару Сашеньку – раз явились пораньше домой, вот и занимайтесь детьми сами, как отец семейства.

Полковник Гущин от ужина вежливо отказался, объявил, что примет душ и приляжет. Макар и Клавдий Мамонтов и на это ему ничего не сказали. Такой день был – кошмар на кошмаре, и закончился громким задержанием у пломбированных вагонов.

– Вам надо поесть, полковник, – сказала Вера Павловна, строго и одновременно участливо глядя на Гущина сквозь очки. – Вы еще больше похудели.

– Мне один мужик сегодня заявил – мол, после болезни словно жернова на себе таскаю, такая тяжесть. У меня то же самое. – Гущин печально усмехнулся. – Раньше мог двое суток подряд не спать, пахал, как вол. До того, как растолстеть, бегал, в спортзале штангу под сто кило выжимал. А сейчас… пошевелюсь немного, пошустрю и… задыхаюсь. Надо прилечь.

– Вы не столько физически, сколько эмоционально измотаны, это видно по вам. Отдохните, позже я вам принесу в вашу комнату ужин и горячий чай. В вашем возрасте не стоит пить кофе на ночь.

– Мне всего пятьдесят шесть лет, – смущенно ответил старой гувернантке Гущин.

Он ушел к себе. Макар и Клавдий Мамонтов ужинали вдвоем. Девочки – во фланелевых английских пижамах после ванны – вертелись возле них, пили свое теплое молоко с овсяным печеньем. Лидочка щебетала, как птичка. Сашенька со спокойной безмятежностью взирал на домашнюю идиллию и изредка кряхтел, пытаясь дотянуться до отцовской кружки с чаем – то ли попить из нее, то ли на пол бросить – глянуть, как разобьется дорогой английский фарфор. Макар то и дело ловил его цепкие ручки и отводил их в сторону, вручая в качестве игрушки серебряную чайную ложку.