class="p">Меня услышали, поняли, задумались. Это ощущалось по хаотичному мерцанию пленки, которая покрывалась то радужными всполохами, то морозными узорами. Но, скорее всего, подпустить к вратам не пожелали, потому что пленка так и не исчезла, и не уменьшилась.

— Вы говорите с камнем, словно он живой, — хмыкнул один из телохранителей, Вафей, кажется, он один из тех, кто любил повторять шутку про принцессу и гранит.

— Не поверите, Вафей, но так и есть, — я в этот момент обдумывала, как рассказать хранителям, что мы в итоге хотим. И как это сделать? Магией — не пускают и больно, словами — их не убеждают слова, может образами?

Я попыталась представить Клевра, таким, каким помню по последней встрече, еще до того, как он развеял иллюзию. Вспомнила и представила алтарь с запекшейся кровью. Четко представила кусты, в которых затаились наблюдатели — я помню поблёскивание оружия, направленного в нашу сторону. А потом максимально точно представила тот момент, когда Клевр становился собой и его злорадство, а еще странный отблеск на всей его ауре, которую он старался замаскировать.

Образ держался в голове долго, я уже устала представлять все это, он постепенно начал истлевать, когда пришел отклик от хранителей.

Клевр в памяти стал четким, почти материальным, а те всполохи на ауре приобрели четкий кроваво-красный цвет, который говорил о причастности к жертвоприношениям, а то, что эти всполохи были по всей ауре, показывало, что жертв было не два и не пять, а гораздо больше.

Я не успела осмыслить увиденное, потому что хранители решили ответить на наш первый вопрос: «Что произошло у врат?»

Сначала вокруг врат разлился молочный туман, который скрыл от наших глаз и врата, и камень перед ними, и даже небольшое пространство вокруг. Потом, когда мы все, затаив дыхание, принялись всматриваться в эту непроглядную дымку, из тумана резко проступил витиеватый металлический узор на створах и небольшая фигурка мужчины, который каким-то усталым жестом отправил куда-то подальше своих помощников (видно было только контуры фигур, что говорило про их незначительную роль в том действе, что нам позволили увидеть).

Мужчина остался один, рассматривал врата, проходил вокруг, любовно поглаживал створы и кованный узор. Он кое-где отряхнул каменную пыль, потер рукавом металлическое кольцо, которое заменяло ручку у врат, а потом вздохнул и опустился на колени.

То, как мастерски и споро он орудовал долотом и киянкой оценили все, потому как из-под зубца выходила уже узнаваемая руна, которая по мере проявления начинала мерцать едва уловимой магией.

Мы увидели только фигуру в черном плаще и кинжал, блеснувший в лунном свете, а следом мужчина рухнул на камень перед вратами, и только его кровь начала растекаться лужей и постепенно впитываться в мрамор, который в тот миг вдруг стал пористым, словно губка.

Мы все отпрянули, даже могучие и смелые телохранители, а мелкие вообще спрятались за спины старших и оттуда всхлипывали.

— Может, он выжил? — задала робкий вопрос Кассии, но ей никто не ответил, да и как можно выжить после такой потери крови и точного удара в самое сердце?

Как будто издеваясь, хранители того мира продемонстрировали уже утро и скорбную процессию, несущую носилки с накрытым простыней телом в сторону от врат.

— Чем нам это грозит? — рациональный вопрос от самого рационального из нас — жардан Кевор ни терции не выпал из привычного образа руководителя.

— Врата могут изменить свое назначение, и мы не сможем их использовать в своих целях, — ответил Рар. Какой-то тусклый у него голос стал — неужели он сдался? Вот так сразу?

— Ну, может это не ритуал был, а просто порыв или аффект, — предложила вариант тетя Ллой, почесывая живот. От нервов и частых переходов у нее появилась такая привычка — царапать чешуйки на животе. Еще чуть-чуть, и дыру процарапает.

— Кинжал точно ритуальный, — покачала головой прабабушка (остальные головы у нее благополучно спали, не то что у нас — бодрствовали и таращились на врата, стараясь запечатлеть тот ужас, что нам демонстрировали — словно одной пары глаз для этого не хватило бы).

— Знать бы, что за заклятие он наложил, — мама единственная из нас всех помимо магии королевской крови могла в любое время прибегать к запретным знаниям, что хранятся за десятью ментальными печатями от нас всех. Но только знать что-то запретное и уметь это применить, а уж тем более предотвратить или повернуть вспять — совершенно разные вещи.

Глава 23. Как спасти от Судьбы.

Кровь на постаменте растекается, заполняя щели и трещины, а еще недописанную руну, которая моментально впитывает в себя весь алый цвет и разгорается черно-алым, пульсирующим рвано и болезненно, светом.

Всего миг врата борются с руной, пытаясь вытолкнуть со своей поверхности, но уже черные щупальца тянуться к петлям, к замку, к кольцу и проникают все дальше.

Еще пульсация. Далеко-далеко от врат. Где-то на краю той империи, где настоящие Врата находятся, начинают пульсировать несколько точек, ярких до болезненной рези в глазах, и мощных, так что сила их магии отдается звоном в ушах. Пульсация слегка притупляется, но при этом растет, ветвиться, и на месте точек уже вырастают призрачные деревья. Мощные, крепкие, несокрушимые. И в то же время ранимые, податливые, сочувствующие… Нам сочувствующие.

В каких-то мирах, про которые нам рассказывали сказания в детстве, есть живые исполины, достигающие до самого неба. На их ветвях живут те, кто не знает печали, старости, смерти, кто отдал жизнь для поддержания природы. Говорят, те деревья живые, обладающие разумом и волей, магией и правом судить все вокруг. Те деревья — хранители того мира.

То, что я вижу сейчас, далеко от тех исполинов, потому что состоит из камня. Из мириадов камней всех миров и времен. Из живых, дышащих, думающих, помнящих, сострадающих, любящих. Словно душа целого мира в них. Это тоже хранители мира, того самого мира, куда мы пятиглавыми ящерами вываливаемся и топчем все вокруг, сминаем, рушим, разрываем…пусть и не желаем этого.

Древа, как правильно к ним обращаться, вспыхнули магией, а за ними в другом месте озарились неярким светом большие факелы на хребтах гор, океан озарился голубым тягучим мерцанием, и вокруг оранжевыми точками показались завихрения порталов.

Пятнадцать. И все с вратами.

От тех врат, где была принесена жертва, резко устремились к другим порталам щупальца черного проклятья, присасывались, втягивали их силу, и передавали основным Вратам. Что бы не придумал Клевр, он открыл для себя источник энергии, практически неиссякаемый. И вся энергия концентрируется в последних Вратах, чтобы выплеснуться при их открытии.

Только вот не понятно,