— Прости, сестрица, я вовсе не хотела напоминать тебе о твоих недавних страданиях, — с грустью заметила Энн. — Твое теперешнее поведение позволяет мне надеяться, что ты оправилась от них совершенно.

— Так оно и есть, моя милая, уверяю тебя.

— Даже если это не совсем так, мне думается, ты весьма близка к благополучному исцелению, и я горячо желаю помочь тебе в этом! Со мною ты можешь быть откровенной, дорогая Шарлотта. Скажи по совести: ты все еще огорчена тем злосчастным посланием от господина Саути?

— О, нет, милая сестрица, нисколько, — ответила старшая дочь пастора. — Мистер Саути — сама учтивость, и я решительно запрещаю тебе говорить и думать о нем что-либо плохое.

— И все же его письмо встревожило тебя, сестрица. Ты не можешь этого отрицать.

— Я и не отрицаю, малютка Энн. Но, как видишь, я уже вполне справилась со своими чувствами.

— Так ли это? — спросила Энн.

— Определенно, это так, — ответила Шарлотта, — Что же касается послания мистера Саути, то, повторяю: этот господин — сама учтивость и деликатность. Говоря по совести, он вообще не обязан был отвечать на мое письмо!

— Быть может, было бы лучше, если бы он этого не делал?

— Почему ты так говоришь, сестрица? — Шарлотта серьезно взглянула на Энн.

— Тогда, по крайней мере, ты была бы спокойна, — ответила та. — Ведь у тебя не было бы повода для тревог и огорчений.

— Ты так полагаешь?

— А разве я не права?

— Отнюдь. Напротив, я безмерно благодарна господину Саути. Он оказал мне поистине неоценимую услугу.

— Услугу?

— Разумеется. Он дат мне разумный совет и, что самое главное, он деликатно вывел меня из ужасного заблуждения, в котором я находилась все это время. Я и сейчас продолжала бы блаженно пребывать в его коварных сетях, если бы мистер Саути не был так любезен и не открыл бы мне глаза на истинное положение вещей.

— Но это ведь несправедливо, милая сестрица! — воскликнула Энн с досадой. — Несправедливо заставлять тебя так страдать! Допустим, господин Саути и прав. Но эта правда слишком жестока!

— Куда более жестоким было бы оставить меня во власти заблуждения и подать повод к надеждам на несбыточную мечту! Мистер Саути, должно быть, понял, что поступил бы не гуманно, если бы позволил мне встать на ложный путь, и счел своим христианским долгом предупредить меня об ошибке, что он и сделал со всей возможной учтивостью и тактом.

— Но вполне ли ты уверена, что это была ошибка?

— Что ты этим хочешь сказать? — насторожилась Шарлотта.

— Прости меня, если я досаждаю тебе своей назойливостью, — робко проговорила Энн, — но неужели ты не допускаешь мысли, что в действительности мог ошибиться сам господин Саути?

— Как ты смеешь сомневаться в нем, сестрица! — воскликнула Шарлотта. — Послание мистера Саути буквально дышит неподдельной искренностью и непререкаемой компетентностью! Каждая строка, каждое слово в нем — на вес золота!

— Я ничуть не сомневаюсь ни в искренности, ни в компетентности господина Саути, — ответила ее сестра. — Я только хочу сказать, что он слишком маю знает свою корреспондентку, чтобы составить о ней действительно правдивое суждение.

— Да, это так. По одному лишь письму, тем более — по такому глупому, каким было мое, — никак нельзя всерьез судить об его авторе. Но я ведь посылала также и свои стихи — подлинную толику моей души и моего сердца. А ведь за счет отдельных примеров зачастую можно получить представление о целом. Те отдельные образцы моей поэзии, какие я отдала на суд мистера Саути, я полагаю, весьма убедительно демонстрируют общие черты моего художественного стиля и характерной манеры стихотворства. Кроме того, мистер Саути авторитетный человек, и, конечно, ему ничего не стоило действительно правдиво оценить мои способности, — что он и сделал. Что до меня, дорогая сестрица, то смею тебя заверить — я вполне доверяю мнению господина Саути и полагаюсь на его суждение безоговорочно. Я бесконечно признательна этому человеку, и в доказательство своей искренней благодарности я напишу ему снова.

— Ты в самом деле намерена сделать это, Шарлотта? — спросила Энн серьезно.

— Не просто намерена, — ответила ее сестра, — я сделаю это непременно!

— Но чего ты этим добьешься? — недоумевала Энн. — Как я понимаю, мистер Саути высказал свое окончательное мнение и, боюсь, дальнейшие попытки свести с ним знакомство окажутся бесплодными.

— Я лишь хочу выразить ему свою признательность и уверение, что обязательно последую его совету. И только.

— Но, дорогая, позволь спросить: ты совершенно убеждена, что не преследуешь иную цель?

— Разумеется! — с пылом ответила Шарлотта. — Тут не может быть никаких сомнений!

— Прости меня, дорогая, но, боюсь, обеим нам прекрасно известно, что господин Саути отнюдь не нуждается ни в твоих заверениях, ни в твоей благодарности.

— Малютка Энн, как ты смеешь! — вскинулась на сестру Шарлотта. — Право слово: у меня нет ни малейшего намерения сводить знакомство с сильными мира сего — во всяком случае — в ближайшее время! Уж будь спокойна, сестрица!

— Ты действительно убеждена в этом, милая Шарлотта? — снова спросила Энн.

— Ну конечно! — ответила Шарлотта, горестно улыбнувшись. — Видишь ли, моя дорогая… Я знаю, с тобой я могу быть откровенной: ты — одна из тех немногих избранниц, кому я безоговорочно доверяю… Так вот: должно быть, ты понимаешь, как тяжело мне было решиться обратиться за советом к мистеру Саути. Я отважилась на это лишь потому, что дана слово всем вам и самой себе и просто не могла не исполнить своего обещания. Писать ему письмо было для меня сущей пыткой; мне оставалось лишь горячо молиться, чтобы она поскорее закончилась.

— Охотно верю! — отозвалась Энн, — Я прекрасно помню то возбужденное состояние духа, которое владело тобой в тот день, когда ты отважилась написать господину Саути!

— Вот-вот, сестрица! — подхватила Шарлотта. — И можешь себе представить, какое я испытала потрясение, получив его ответ!

— Ты, вероятно, забываешь, милая Шарлотта, что все это происходило на моих глазах, — заметила Энн.

— Ну, так подумай теперь, достанет ли мне мужества переносить подобные муки вновь и вновь? Нет, дорогая, мне кажется, я прежде сгорю со стыда, нежели осмелюсь повторить свою позорную попытку!

— Но разве не это ты собираешься сделать, сестрица, когда думаешь послать господину Саути повторное письмо?

— Отнюдь! — горячо возразила Шарлотта. — Я всего лишь намереваюсь хоть как-то исправить свою прежнюю оплошность, ежели, конечно, это еще возможно. Не знаю почему, но мне все же хочется, чтобы мистер Саути составил обо мне более правдивое мнение, нежели то, что сложилось у него после первого моего письма.

— Не знаешь, почему? — переспросила Энн, лукаво усмехнувшись.