– Прости, что я беспокою тебя в столь поздний час, – сказала Бранвен, подходя к окну. Свеча в подсвечнике мерцала между ними тонким пульсирующим ритмом. Руки королевы были сцеплены. Она водила одним большим пальцем над другим, туда и обратно, туда и обратно.

– Садись, пожалуйста. Сними свой плащ.

Бранвен расстегнула фибулу матери, и королева Эсильта увидела ночную сорочку, выглядывающую из-под плаща.

– В чем дело, Бранни? – спросила она. Обычно тетя казалась такой невозмутимой – но не сейчас.

Опустившись в кресло напротив, Бранвен заметила нетронутую тарелку с мясом и сыром на боковом столике. Бокал, стоявший рядом, тоже был полон до краев.

– Я хотела узнать, как ты, – сказала она. – После… после того, что произошло.

Королева вздохнула. Она посмотрела в окно, потом повернулась к племяннице с улыбкой, близкой к досаде.

– Алана, должно быть, поглотила древнее существо, когда была беременна тобой. – Она говорила с любовью и коснулась серебряной броши, мерцающей на плече Бранвен. – Ты, видно, древняя душа, моя племянница.

Многие барды пели о том, что беременные женщины глотают сверхъестественных существ и рожают от них. Якобы, именно так оказался в этом мире Пёс.

– Не знаю, так ли это, – засомневалась Бранвен.

– Древняя или нет, ты мудра для своих лет. Я-то решила, что придумать поручение для лорда Диармайда подальше от принцессы будет достаточно…

Она встретила взгляд тети. Итак, именно королева была в ответе за внезапную необходимость осмотра маяков. И, в конце концов, за это была в ответе и Бранвен.

– Я раньше не видела, чтобы Эсси так привязывалась к кому-то, – призналась тетя.

Бранвен наклонилась вперед.

– Леди королева, я прошу тебя дать мне заклинание. Без него я боюсь за Эсси.

Королева Эсильта кусала губы. Она натерла свой большой палец почти до крови, и это доказательство неуверенности королевы в себе обескураживало Бранвен.

– Моя мать, твоя бабка, предостерегла меня от использования древней магии. Но… – королева остановилась, – когда дело касается сердца моей дочери, кажется, я бессильна.

В ушах Бранвен пульсировала кровь.

– Ты хочешь сказать…

– Да. Я говорю «да». Кубок Любви, – королева Эсильта шептала, хотя они были одни.

– Спасибо. Спасибо, леди королева.

– Но, Бранни, всегда будут последствия.

– Я приму их.

– Непредсказуемые последствия.

– Я сильная, леди королева. – Бранвен доказала это на Кургане Боярышника. Она не могла снова видеть Эсси такой, какой она была сегодня. – Я уже давала Земле свою кровь.

Королева Эсильта поджала губы.

– Тогда речь шла об исцеляющей магии. Это нечто другое.

– Я хочу, чтобы моя кузина познала любовь, – заявила Бранвен. – Что мне нужно делать?

– Мы должны дождаться Темной Луны.

Мурашки пробежали по коже Бранвен.

– И когда она наступит?

– Через месяц. В ночь Прощального праздника. – Королева сделала паузу. Было слышно только потрескивание фитиля свечи. – Должно быть, так, в конце концов, и суждено.

Бранвен подумала о Тристане, о том, что он сказал, что верит в судьбу, а не в удачу. Судьба соединила их.

– Думаю, это так, леди королева. Думаю, это так.

В небе стояла высокая и яркая луна, когда Бранвен выбежала из замка, проскользнув под самым носом у королевских гвардейцев. Теперь, когда союз с Кернывом был согласован, всем в Ивериу дышалось немного легче. И Бранвен намеревалась сохранить этот союз.

Ночью она достанет последний ингредиент для Кубка Любви.

Трава и галька хрустели под ногами, пока она шла по тропинке, ведущей в ее пещеру – в пещеру Тристана. Их пещеру. Только Бранвен направлялась не туда. Она резко свернула направо и начала подниматься по крутому холму, испещренному корнями и опавшими листьями.

Серебряной глазури, наложенной луной, было достаточно, чтобы Бранвен могла разглядеть дорогу. Секретное место. Запретное место. Только королева Эсильта знала его точное местоположение, а теперь и она тоже.

Могила изменника. Могила дяди Морхольта. Финтан погрузил тело в тачку, но тетя завязала ему глаза, чтобы он не обременял себя знанием места. Королева сама похоронила тело брата – без церемоний, сотворив заклинание, охраняющее его позор.

Как ни странно, ключевым ингредиентом Кубка Любви была кость изменника. Когда королева сказала ей это, Бранвен поняла, что это заклинание было связано с черной магией. Самой сложной, способной изменить ход событий. Ибо сердце и в самом деле было безбрежнее, чем Темные Воды.

Дядя Морхольт был лишен своего кольца Защитника, прежде чем быть похороненным. Ей нужен был его палец. Тот, на который когда-то был надет символ верности между рыцарем и его господином, между мужчиной и его невестой.

Поднимаясь по скалистому склону, Бранвен приподняла платье, собрав его между рук. Подол сделался сырым от земли, еще влажной от ливней. Теперь небо было ясным, воздух – свежим. Если корабль не отправится в Керныв в ближайшее время, море станет слишком вероломным, и они будут вынуждены ждать, пока не пройдет зима.

Королева Эсильта решила, что союз должен быть заключен как можно раньше, до новогоднего праздника Самониоса; и именно поэтому они решили действовать за десять дней до Темной Луны, даже несмотря на то, что это считалось неблагоприятным. Бранвен знала, что рыбаки в замке Бодва отказывались выходить в море во время Темной Луны: они говорили, что могут поймать существ Другого мира, и боялись злить Древних. Убийство существа Другого мира повергало тех в ярость.

Только после встречи с лисой Бранвен пришла к этим верованиям. Что случилось бы, если бы Тристан не спас лису из ловушки Кина?

Раздавшийся вой ночного хищника, резанувший воздух, заставил девушку содрогнуться. Она потянулась к серпу, который ей дала тетя. Кривое лезвие выглядело бесполезным оружием против клыкастых пастей волков, бродящих в этих лесах.

Бранвен почесала гусиную кожу, покрывшую руки, и продолжила путь. Она думала об Эсси и Тристане, и решила продолжать. Она хотела мира, хотела, чтобы ее кузина была счастлива. И еще она совсем не хотела, чтобы Тристану пришлось выбирать между честью и долгом перед своим королем.

Из эгоизма Бранвен не хотела, чтобы Тристану пришлось выбирать между ней и его королевством. Пока Ивериу и Керныв были друзьями, Бранвен была вольна любить Тристана, а он – ее. Она сделает это для всех.