– Галлюцинации были сильными, – глухо сказал Тео, – я убивал каждого из них. И не мог выбраться из собственного подсознания. Угодил в ловушку.

– Кто все эти люди? – хрипло спросила я, медленно поворачиваясь к нему.

На мгновение он замолчал, словно решал, стоит ли ему говорить мне правду.

– Моя семья.

Не в силах сдержать собственного шока, в страхе я отпрянула от него.

– Я тоже задавался вопросом, не воспоминание ли это…

Я смотрела на него во все глаза.

– В каком смысле «задавался вопросом»?

– Я не помню тот день.

– Не помнишь? – недоуменно переспросила я.

– В голове пробел, – пробормотал он.

– Про какой именно день ты говоришь, Тео? – вновь задала я мучающий меня вопрос, опасаясь самого страшного.

– День их смерти, – глухо ответил он.

– Ты его не помнишь? Совсем? – едва смогла произнести я, понимая, что хожу по кругу со своими вопросами. Но шок был сильнее здравого смысла.

Он коротко кивнул:

– Полная пустота: ни обрывков, ни отдаленных воспоминаний. Ничего. Словно того дня никогда не было в моей жизни. В голове лишь кошмары и галлюцинации.

– Ты был под чем-то?

– Вполне возможно. – Он напряженно сжал челюсти и нервным движением взъерошил волосы.

И я ощутила всю боль, исходящую от него, все его терзания и муки. Он опустил голову и потер глаза.

– «Мог ли я?..» – вопрос, не дающий мне покоя.

Признание давалось ему тяжело. Его голос был пропитан болью и сомнениями.

– Ты не мог, – глухо ответила я и сделала шаг ему навстречу. – Ты не мог сотворить с ними подобное. Это всего лишь галлюцинации. – Я не могла видеть, как он мучается.

Он поднял голову – его глаза блестели, кожа побледнела.

– А если мог? – просто спросил он. – Откуда подобное в моей голове?

– Откуда в моей? – тихо спросила я и обняла его.

Он не обнял меня в ответ, стоял обездвиженный. Я прошлась кончиками пальцев по напряженным мышцам его спины и оставила нежный поцелуй у него на ключице. Не знаю, зачем я это сделала. Мне хотелось, чтобы он почувствовал нежность, которую вызывает у меня.

– Это всего лишь галлюцинации, – повторила я и оставила еще один поцелуй на шее.

В тот момент, когда мои руки прикасались к его коже, губы целовали его тело, я не сомневалась в собственных словах.

– Ты не мог, – повторила я и подняла голову, встречаясь с его взглядом.

В нем кипела целая буря эмоций. Он весь горел. Тео пристально смотрел на меня, пронизывая насквозь своим взглядом. У меня перехватило дыхание. Внизу живота защекотало, пульс отзывался в ушах. Его кожа под моими пальцами будто пылала, и мне самой в одно мгновение стало невыносимо жарко. Спина покрылась испариной, а нервная дрожь окатила все тело.

– Воу, у меня чертово дежавю. – В проеме стоял Аарон и хмуро поглядывал на нас. – Малолетка, тебе лучше спрятаться, – произнес он, понизив голос, и, обернувшись, стал вглядываться в коридор, словно искал кого-то.

– Какого черта? – грубо поинтересовался Тео, глядя в упор на друга.

– Здесь Клэр, – обрушил на нас новость Аарон и неловко поежился под моим ошеломленным взглядом.

– Зачем ты привел ее? – Тео был зол. Хотя на лице не дрогнул ни один мускул, но я почувствовала это за его маской невозмутимости.

– Она сказала, что хочет извиниться… – растерянно пробормотал Аарон и в очередной раз посмотрел на меня. – Думаешь, она пришла за ней?

– Прикрой дверь, – сдержанно попросил де Лагас.

Аарон кивнул и потянулся к ручке, но не успел. Клэр, миленько улыбаясь, постучала по двери.

– Какую именно дверь? Эту? – снисходительным тоном переспросила она, открывая ее шире. – Так-так, вижу, история повторяется… – переводя взгляд с меня на Тео, пропела моя старшая сестра. – Он уже нарисовал твой портрет? Сказал, что ты столь же прекрасна, как и на его полотне? – Она издевательски расхохоталась.

Тео встал передо мной, закрывая от нее. Ее смех резко оборвался. На смену наигранному веселью пришел гнев.

– Ты сейчас пытаешься уберечь ее от меня?! – Она сжала челюсти.

– Уйди, – твердо произнес Тео.

– Ты говоришь мне? Ты гонишь меня?! – закричала она.

– Давай, Клэр. Зайдем в другое время. – Аарон приобнял ее за плечи.

Она грубо сбросила его руки и, выставив перед собой указательный палец, взревела:

– Не смей касаться меня, понял? Не смей!

Уверенным шагом, громко стуча каблуками, она прошла внутрь комнаты и кинула в ноги Тео журнал светской хроники.

– Поздравляю! Ты вновь на первой полосе, – ехидно заметила она и поправила отросшие светлые волосы. – Тебя, сестренка, я не поздравляю, так как твоего уродливого личика не видно и всем остается только гадать, кого же обнимал под дождем Теодор де Лагас, оставив свою машину в неположенном месте. Помчался за девушкой – какая романтическая история!

Я бросила быстрый взгляд поверх его плеча на обложку журнала. На ней были мы. И заголовок гласил: «Кто она, тайная пассия де Лагаса?»

– Уйди, – спокойно повторил он.

– Ты что, не рад меня видеть? А я приоделась! Видишь на мне розовое худи? Взяла потаскать у младшей сестры – школьницы… Видно, да, что сперла у малолетки? Или постой… ты, кажется, трахаешь ее? Может, не такая уж она и маленькая.

Я молчала, отчетливо понимая, что главной целью Клэр было вывести нас из себя. Сделать больно. Унизить. Увидеть, как ее слова попадают в цель, и восторжествовать. Но я была слишком гордой, чтобы позволить ей так легко выиграть.

Неожиданно выражение ее лица изменилось. Она нахмурилась, сузив глаза, подошла к мольберту, на котором хранилась моя папка, а поверх нее несколько моих эскизов. Она взяла набросок статуи Давида.

– Это не твой почерк, де Лагас, – хватая другие листы и пристально их рассматривая, сказала Клэр и резко подняла взгляд на Тео. – Чьи это наброски?

Я замерла, стоя у него за спиной и следя за ней поверх его плеча.

– Уйди из моего дома, Клэр, – стальным тоном повторил он, игнорируя ее вопрос.

– Я спросила, чьи это наброски?! – заорала она и встретилась со мной взглядом. Догадка ошеломила ее – она стремительно направилась в мою сторону. – Ты бы не посмела, ведь так? Ты бы не смогла. У тебя бы никогда не получилось. Это создал очень талантливый человек… а ты ведь тупая бездарность!

Клэр смотрела мне в глаза в неверии и страхе.

– Это не твоих рук дело, ведь так?! – кричала она, разрывая лист надвое. – Ты бы никогда не смогла… – обессиленно повторила она, словно пыталась убедить в этом саму себя.