– И правильно, что буду! – воинственно заверила подругу Леся. – Ты чего этому Чижикову наобещала? Зачем сказала, что мы к нему приедем? Нельзя к нему ехать! Тебе Лисица строго-настрого запретил приближаться к этому человеку.

– Но что же делать? Другого выхода у нас нет.

– Ты лучше вспомни, когда тебе Лисица что-то в последний раз запрещал?

Кира попыталась и не смогла. Не было такого, чтобы ее друг ей что-то запрещал, да еще делал это в столь категоричной форме. И значит, дело и впрямь было очень серьезным. А Кира собиралась совершить очень важный проступок.

– Позвони дяде Иоанну, – предложила Леся. – Поговори с ним! Он должен был знать, на ком женится!

Но звонок Иоанну Варфоломеевичу не дал ровным счетом никакой информации.

– О чем вы вообще говорите? – возмутился вдовец. – Какой еще Чижиков? Какие связи в криминальном мире? У вас есть какие-то доказательства для такой чудовищной лжи?

Увы, доказательств у подруг не было, а Иоанн Варфоломеевич взвился и вовсе до небес:

– Позорите доброе имя нашей семьи! Обливаете грязью покойницу! А еще называетесь подругами моей дочери! Поверить не могу, что вы способны на такую гнусность! Тильда рассказывала мне о вас столько хорошего! А вы!.. Очень жаль, что моя дочь в очередной раз ошиблась. Похоже, у нее дар ошибаться что в выборе мужа, что в выборе подруг!

Хотя Кира с Лесей никогда не числились среди близких подруг старосты класса, они почему-то страшно устыдились. И все же стояли на своем.

– Иоанн Варфоломеевич, это всего лишь предположение, которое мы обязаны проверить. Поймите это.

– Безобразие это, а не проверки! Не позволю вам марать имя моей бедной супруги! Немедленно пожалуюсь вашему начальству!

– Успокойтесь, пожалуйста, и ответьте нам всего на один вопрос.

– Что еще за вопрос?

– Когда вы начинали свой бизнес, кто вам дал на него денег?

– Занял у знакомого!

– Имя его припомнить можете?

– У многих брал. Всех уже и не упомню теперь.

– Или вас спонсировала ваша жена?

В ответ из трубки раздался ироничный смех:

– Откуда у моей жены могли быть такие деньги? Она была сирота, ясно вам? У нее не было ни отца, ни матери, ни других родственников.

– И в каком детском доме она выросла?

– Я не спрашивал.

– А где училась?

– Я не выяснял.

– У нее был диплом о получении какой-то специальности?

– Ну да, наверное.

Так да или наверное? Иоанн Варфоломеевич удивительно мало мог рассказать о прошлом своей супруги. И это не могло не настораживать подруг. То ли он сознательно скрывал от следствия прошлое своей жены, то ли был слишком поглощен развитием сети своих клиник, чтобы следить еще и за тем, что происходило лично у него под носом в собственной семье.

– Что было у моей жены в прошлом, меня никогда не интересовало. Моя жена все эти годы отличалась безупречным поведением и ни разу не дала мне повода усомниться в ее преданности лично мне и нашим детям. Лучшей жены я не мог бы себе даже и пожелать!

Подруги не стали разрушать иллюзии этого человека. Хотя в душе они уже понимали, добропорядочная тетя Лали – это не более чем миф, который может развеяться с минуты на минуту.

Леся решительно сказала:

– Я даже хочу этого. Пусть все закончится. Мы будем знать о прошлом тети Лали всю правду. И, наверное, сможем понять, кем был преступник, напавший на нее.

В такой ситуации у подруг просто не оставалось выбора. Они задействовали все возможные средства, но успеха так и не достигли. Поговорить с Тильдой им не удалось. Да и что разговаривать, вряд ли со своей дочерью тетя Лали была бы более откровенна, чем с мужем, которого она горячо любила.

У подруг оставался последний способ, чтобы подобраться к прошлому тети Лали. И тут без встречи с господином Чижиковым было просто не обойтись.

– По телефону он с нами говорить не хочет, значит, надо принять его приглашение.

– Это опасно.

– И, кроме того, Лисица будет страшно недоволен нами.

– Ну, Лисица может и не узнать. А мы с тобой будем защищены нашими документами. Не забывай, судя по нашим с тобой удостоверениям, мы обе работаем в прокуратуре, а значит, не последние пешки в игре. Вряд ли Чижиков отважится ссориться с самим прокурором.

Леся ничего не сказала, но про себя подумала, что если Лисица не пугал их специально, то Чижикову может быть наплевать на все, на гнев прокурора в том числе. Какие-то дурные предчувствия теснили грудь Лесе, мешая ей даже нормально дышать. В голове была полнейшая сумятица. Казалось, что там роится тысяча мыслей, но в то же время Леся не могла ухватить ни одну из них.

– Ой, это не к добру, – вздохнула она.

Но в ответ лишь услышала:

– Перестань каркать!

Чижиков жил в коттедже, который находился за городом. Он стоял в уединенном месте и в принципе соответствовал всем представлениям подруг о том, где должен жить матерый уголовник, ныне заделавшийся порядочным бизнесменом, или, по крайней мере, пытающийся слыть таковым.

Начать с того, что коттедж окружали прочные кирпичные стены, но не такие, как в пригородных особняках Лондона – изящные и украшенные чугунными решетками и литьем, почти прозрачные и лишь намекающие на силы, стоящие за спиной их обитателей. Чижикову простых намеков было явно недостаточно. Он основательно подготовился к возможному вторжению, возведя стены в три метра высотой. Да еще и поверху пустил «колючку» с острыми колючими шипами, чтобы максимально затруднить подход к своей обители.

Ворота тоже заслуживали отдельного внимания. Они были тяжелыми и, как показалось подругам, могли бы выдержать даже выстрел из танка. Сам участок не был чем-либо примечателен, разве что отсутствием какой-либо крупной растительности. Все высокие деревья и пышные кусты были на этой земле под запретом. Еще бы, ведь они закрывали зону обзора при подходе к главному зданию.

Домик охраны больше походил на казарму. Подруги всерьез задумались, сколько же человек может он вместить? Десять? Двенадцать? Двадцать? И сколько их сейчас там?

Чижиков лично встретил подруг, но, хотя на его лице играла приветливая улыбка, глаза оставались холодными. Они настороженно разглядывали девушек, и выражение в них внезапно изменилось. Кажется, Чижикову понравилось то, что он видел. А вот подруги огорчились. Они бы предпочли видеть в глазах Чижикова уважение или испуг, но никак не то плотоядное чувство, которое в них нарисовалось.

– Ну, курочки мои, – произнес он каким-то неприятным гнусавым голосом, – вот вы мне и попались!

– Мы информировали начальство о том, что поедем к вам.