Окрик подействовал. Ноги зашевелились. Леся, плохо соображая, что вообще происходит, поплелась к выходу из комнаты. В коридоре было пусто.

– Двигай дальше!

Леся стала послушно переставлять ноги, сама не понимая, зачем она это делает. Мыслей в голове не осталось совсем никаких. Леся только знала, что надо делать то, что говорит Чиж, иначе будет плохо. При этом весь мир плыл вокруг нее, девушку шатало так сильно, что она стукалась то об одну стену, то о другую, неизменно вызывая целый взрыв брани из уст обезумевшего от злости Чижа.

– Вот корова обкуренная! Двигай живее!

– Куда мы идем? – с трудом произнесла Кира, у которой хоровод звездочек несколько замедлил свой бег, но зато из разбитой губы сочилась кровь.

Но, как ни странно, ни боли, ни злости Кира почти не чувствовала. В голове была лишь непонятная тупость, которая превращала ее в животное.

– Куда надо, туда и идем. В гараж. Там в машину сядем, прорваться попробуем от них.

– От кого?

– В самом деле не понимаешь или притворяешься?

– Кто-то там говорил, чтобы ты сдавался? – неуверенно предположила Кира.

Она и сама была не уверена, что действительно слышала это.

– Отстань! Поболтать ей приспичило! Я тебе сейчас всю пасть разорву и язык вырву, чтобы молчала.

И так как растопыренная пятерня Чижа и впрямь появилась возле лица Киры, девушка поспешно стиснула зубы.

Она это сделала не интуитивно, а осмысленно. Откуда-то она помнила, что мышцы челюстей у человека самые сильные, потому что любой человек эти свои мышцы упражняет изо дня в день с самого своего рождения как минимум три раза в день. Некоторые люди так и пять, и шесть раз в день дают этим мышцам тренировку. Тут даже возникала странная закономерность: чем плотнее и упитаннее был человек, тем крепче и выносливей были мышцы его челюстей.

Так что Кира сомкнула зубы с такой силой, что им даже больно стало. И отрицательно замотала головой, показывая, что она категорически против такого обращения с ней.

Чиж снова выругался и потащил Киру к выходу.

– Двигай! – пинками подгонял он Лесю. – Если оторвемся, жизнь вам сохраню. Знаете какие-нибудь молитвы?

Подруги закивали головами.

– Вот и молитесь, убогие!

Но только подруги прошептали первые слова молитвы, как Чиж снова заорал. На сей раз в его голосе слышалась радость:

– В гараж быстро! В «бэху» садитесь! Да не туда, дура! В черную садись!

В тот же миг возле облюбованного Чижом автомобиля раздался грохот. Затем почти сразу за ним последовала ослепительная вспышка света. А всего секунду спустя подруги внезапно поняли, что мир вокруг них засиял, словно трехсотваттная лампочка, но при этом напрочь утратил все звуки.

Это было так странно, как ничто другое за этот безумный вечер. И какое-то время подруги еще стояли, пытаясь примериться к этому новому для них миру. А затем свет померк так же внезапно, как и появился. И вместо него наступила полнейшая кромешнейшая тьма.

Девушки, как подкошенные, упали на пол и больше уже ничего не чувствовали. Они даже не заметили, как сверху на них упало тело Чижа, тоже ослепшего и оглохшего от световых и шумовых гранат, взорвавшихся в гараже. И, конечно, они уже не видели ни одного из ребят в черном камуфляже, шлемах и бронежилетах, которые с автоматами в руках ворвались в гараж.

Очнулись девушки на жестких холодных матрасах и таком же жестком стерильном белье, которое бывает одинаковым во всем мире, но только в одном месте, в каком бы уголке земного шара это место ни находилось.

– Мы в больнице, – решила Кира, даже не открывая глаз. – Тут пахнет больницей.

Открывать глаза ей было страшновато, ведь вместе с сознанием к ней вернулась и память. Причем сразу в полном объеме. Кира боялась, что, открыв глаза, не увидит рядом с собой Лесю. Ведь обезумевший от страха и отчаяния Чиж мог убить ее просто так, от одолевавшей его мрачной злобы. Или Леся могла погибнуть от тех взрывов, которые напоследок прозвучали в гараже бандита.

– Кира, – внезапно услышала она голос подруги. – Ты жива?

– Да!

Кира распахнула глаза и увидела, что рядом с ней на точно такой же кровати лежит Леся. Целая, невредимая Леся. Видеть это было таким облегчением, что у Киры даже слезы навернулись. Леся тоже смотрела на нее взволнованно.

– Мы с тобой живы!

– Обе!

В это время в палате раздалось чье-то покашливание.

А потом голос Лисицы произнес:

– Ну, это ненадолго, я вас уверяю, красавицы вы мои!

Повернув голову, Кира увидела своего любимого мужчину. Ее радости не было предела.

– Лисица! Ты тоже тут? Хороший мой! Иди скорее ко мне! А то я ведь думала, что больше тебя уже и не увижу никогда!

Но Лисица остался холоден к излияниям Киры. Губы его были сурово сжаты, ничего похожего на улыбку из них не складывалось. Да и выходить из своего угла, чтобы заключить Киру в свои объятия, он явно не собирался.

– Вы зачем полезли к этому Чижикову? – сердито спросил он вместо этого у подруг. – Я ведь вас предупреждал, чтобы вы этого не делали!

– Да, но… но у нас не было другого выхода.

– Разве? – иронично поинтересовался у них Лисица. – И что? Скажете, что этот тип затащил вас к себе в дом силой?

– Почти, – смущенно промямлили девушки.

– Что это значит?

– Он отказывался разговаривать с нами о тете Лали по телефону.

– И что? Поэтому надо было соваться в его логово? Да вы хоть понимаете, что бы с вами было, не нагрянь к нему в тот день отряд ОМОНа? От вас бы мокрого места не осталось. Об этом человеке ходят такие рассказы, что даже сами братки опасаются садиться с ним за стол переговоров.

Лисица разошелся во всю мочь. Теперь он кричал на подруг не хуже, чем орал на них Чижиков.

– Я велел вам держаться вчера от Чижикова подальше, потому что узнал: как раз вчера его решено было брать. Специальный отряд для задержания опасного преступника и рецидивиста был выделен! Конечно, я хотел, мечтал, чтобы вы не пострадали, и вот вам результат! Вы угодили в самое пекло! Сунулись в самое логово к бандиту!

Из всего сказанного подруги услышали только одно и обрадовались:

– Так Чижа задержали?

– Да!

– И посадят?

– Да!

– Надолго?

Лисица нахмурился, а в глазах появился какой-то незнакомый прежде Кире металлический блеск:

– Живым теперь этот человек точно не выйдет. Что он с вами сделал?

– Ничего! – поспешно отозвались подруги.