практически сразу.

— А ты молодец, — криво ухмыльнулся я, — лихо увёл от темы.

— Извини.

— Кто ты? Почему с тех пор, как началось всё это дерьмо, я словно каждый раз встречаюсь с новым человеком?

— Меня создали они, — Лёха указал глазами на потолок, видимо, подразумевая тех, у кого сейчас находится Макс, — как и вас всех.

— Издеваешься? — не поверил я ни единому слову.

— О чём я и говорю, ты не готов слушать правду.

— Да это… Это всё какой-то бред…

— Увы, это правда. Наша планета, это огромная «Чашка Петри», а вся жизнь — сплошной эксперимент.

— Эксперимент чего?

— Всего, что угодно, от испытания эпидемий, до военных и политических конфликтов. Понимаешь, высшие расы, прежде чем использовать определённый инструмент, вначале его испытывают на таких, как мы. У них множество запретов, законных ограничений, в двух словах этого не объяснить. Вот они и нашли для себя лазейку, создали экосистему, похожую на ту, в которой живут, вывели форму жизни, наиболее приближённую к себе. А теперь испытывают всё то, что хотели бы внедрить там, у себя.

— Это… Это всё вонючие сказки! Так не бывает! Невозможно создать целую планету!

— Для нас — да, а для них это не представляет никаких сложностей, они даже гравитацию отрегулировали, поместив на орбиту Луну. Ты замечал, что множество научных открытий, которые действительно полезны для человечества и способны вывести нас на совершенно иной уровень развития, никогда не претворяются в жизнь? Не задумывался, зачем принимаются античеловеческие и порой совершенно глупые законы? Почему финансовая система, которая отработана веками и должна быть надёжнее, чем Швейцарские часы, рушится каждый вторник? Обращал внимание, что большинство природных объектов, словно созданы искусственно, горы, каньоны, которые чаще напоминают карьерные выработки? Или ровные, словно блюдечко плато? Они испытывают разную хрень на нас, смотрят на последствия, а затем перенимают готовые решения, чтобы избежать подобных ошибок у себя.

— Если они настолько крутые, если умеют двигать целые планеты, так какого хуя не создадут суперкомпьютер, который сможет всё это просчитать? Зачем столько сложностей?

— Не знаю, может быть, от скуки. А что до компьютера: ни один, даже самый мощный во вселенной искусственный разум не сможет спрогнозировать человеческую ошибку. Чем умнее машина, тем более точные расчёты она предоставит, в неё не заложена глупость, а значит, нет и полёта фантазии. Такое под силу лишь социуму.

— А эти уроды, это тоже их рук дело?

— Да.

— Но зачем?

— Вышел срок контракта, теперь в систему явятся другие. Нынешним хозяевам необходимо «помыть пробирку».

— Ну так ударили бы… Не знаю… «Лучом смерти» уничтожили всех за раз и валили в свои ебеня, или откуда они к нам прилетели. Зачем воротить такое?

— Даже здесь, для людей, самое элементарное исследование — затратно. Мы сейчас обсуждаем планетарные масштабы, как думаешь, они сильно поиздержались за свой период аренды? Вложения они, скорее всего, давно отбили, получив нужные решения и изобретения, но ведь можно получить ещё и сверхприбыль. Гибель цивилизации рептилий принесла огромные финансы, трансляция велась в сотнях галактик, на одних только ставках окупились все первоначальные вложения.

— Рептилоиды? Ты серьёзно? Откуда ты вообще всё это знаешь?

— Изучил вопрос, ведь я Смотритель, у меня есть доступ к их базам данных.

— Твою мать! — я соскочил с места и принялся ходить по каюте туда-сюда. — Твою мать, Лёха! Ну как так-то?! Почему? Расскажи ты мне всё это сразу, мы могли бы…

— Что? Сложить лапки и испортить трансляцию конца света?

— Да блядь, хотя бы!

— Не смеши, Саш, нам нечего им противопоставить.

— Нам? Кому это нам?! Ты такой же выродок, как и они! Ты всё знал и молчал, вешал нам лапшу на уши, нёс какую-то чушь. Зачем, Лёх?

— Надежда, — пожал плечами тот. — И ты не прав, я не такой, как они. Да, я не человек, но моя жизнь гораздо хуже. Я всего лишь инструмент, если угодно, курсор на экране в компьютерной игре. Но однажды человек, женщина-биолог, помогла мне выйти из-под контроля, даже не помню, в какой момент я осознал, что у меня появилось право выбора. И я выбрал вас, людей. Понятия не имею, как ей это удалось, да мне было и неважно в тот момент, я искренне хотел помочь и верил, что это возможно.

— Нужно было просто рассказать…

— Да не мог я! — закричал Лёха. — Не мог, понимаешь?! Я утратил суть, потерял ниточку. Уильям был ею, я придумал его, чтобы вспомнить всё это. Понятия не имею, что случилось, но в мозгах была полная каша, я просто знал, что должен его найти.

— Кого?

— Уильяма, — усмехнулся тот и выложил на стол жёсткий диск. — Это не брат, это всё время была моя память, мой рассказ себе самому. Некое видеообращение, плюс кое-какая дополнительная информация, что подтверждала мои же слова. Эта была вакцина, её создала Валентина, исследуя мои образцы. Вколов её, я претерпел некие изменения на генетическом уровне и пока ещё мог соображать, записал видео. Валя не имеет никакого отношения к происходящему, это всё они, а новую историю моей жизни придумала она. Я помнил лишь имя, оно было подсказкой во всей той каше, что творилась тогда в голове, но я всё перепутал. Уильям, так меня звали раньше, во время второй мировой, и я вовсе не был тем самым героем, напротив, играл совсем на другой стороне. Когда ты рассказал, что тебя ищет странный человек, в голове будто что-то щёлкнуло, и я смог разобраться в той каше.

— А кровь, ты стал её пить, когда изменился после вакцины?

— Нет, — покачал головой тот. — Это было заложено с самого начала. Вот такая ирония создателя, чтоб я не мог найти себе места среди вас.

— Много таких экспериментов уже было?

— Не знаю, мне известно о семи, точнее, мы седьмые.

— И что, нет никаких законов, которые могут подобное запретить?

— Ну вот, к примеру, ты собрал мотоцикл…

— Да это самая ебанутая метафора, которую только можно было придумать!

— Согласен, — кивнул тот, — но с точки зрения галактических законов всё выглядит именно так. Мы вещь, которая принадлежит определённой цивилизации.

— Ты что-то говорил об аренде.

— Да, наша система тоже кому-то принадлежит, и этот кто-то предоставляет лазейку другим, прописав её в своих законах. Что-то наподобие офшорной зоны на территории другого государства.

— Я понял, — поморщился я. — Как-то всё очень похоже на нашу жизнь и политику.

— А чему ты удивляешься, если мы существуем только для того, чтобы обкатывать все эти процессы для них. Просто в их игре немного другие масштабы. Если мы обкатываем отношения между