Оставалось только дождаться окончания войны.

К 1975году Кристофер Кейпертон проследил ее до Нового Орлеана. Ему исполнилось тридцать пять, он успел жениться и развестись, поскольку в минуту слабости решил, что эта женщина как-нибудь да сойдет в качестве замены истинной любви. Он написал об этом в своем дневнике: «Поиски воплощения – пустая трата времени. Короткие всполохи любви не приносят удовлетворения, они не ответят на мои чаяния и вопросы».

Как-то, свалившись в тропической лихорадке вПарамарибо, куда он попал, пустившись по ложному следу, Кристофер услышал свой голос, проклинавший память оСири. Если бы она не сказала ему, что истинная любовь действительно существует, он мог бы удовлетвориться чем-то меньшим. Но он знал и вприступе лихорадки желал ей гореть вАду.

Когда ему стало лучше, он устыдился своих слов. И это мягко говоря. С учетом того, кем она была, куда попала после смерти, и кто владел ее душой, он мог навлечь на нее приговор, которого она не заслуживала. Никогда не знаешь ни того, какую цену придется заплатить, ни того, когда тебе предъявят счет.

Демобилизовавшись в1970-м, он провел несколько месяцев, обрубая все свои старые связи: ссемьей, друзьями, деловыми партнерами, просто знакомыми – и вновь пустился по следу, изрядно остывшему с1946года.

Даже не трогая сбережений, ему удавалось благополучно покрывать свои расходы. Хотя цюрихские гномы перестали иметь дело с тайными счетами и операциями, он научился зарабатывать деньги, не привлекая внимания чиновников, таможенников, взимателей десятины и ищеек из федеральной налоговой службы, вожделеющих ваших пошлин, сборов, дани, печени и света. Он беспрепятственно перемещался, пользуясь дюжиной паспортов и примерно таким же количесвом имен. Он привык думать о себе как о безымянном, не имеющем определенного гражданства субъекте – точь-в-точь персонаж из романа Грэма Грина.

Первую подсказку он получил от одного из оценщиков, работавших с наследством Форда. Когда Крис нашел его в городке трейлеров на окраине Сан-сити, население которого состояло преимущественно из пенсионеров, тот был уже глубоким стариком, но хорошо помнил этот предмет. Нет, сам он его не видел; он содержался в закрытом контейнере, который запрещалось открывать даже в самых критических ситуациях. Если он и врал, то делал это безукоризненно. Крис платил за информацию столько, что мог этого не опасаться. Однако оценщик припомнил, что контейнер, что бы в нем ни находилось, был завещан сверстнику Генри Форда, с которым тот когда-то дружил, а потом рассорился полвека назад.

Крису удалось отыскать счета за перевозку контейнера и проследить его путь до Мэдисона, штат Индиана. Получатель контейнера преставился пятнадцать лет назад, а содержимое контейнера продали с аукциона…

Так продолжалось и дальше. От города к городу. От подсказки к подсказке. И каждая подсказка намекала на то, что, вступив в обладание артефактом, его новый владелец мог испытывать неземное счастье или неземную скорбь – но все они, все до одного, умерли. Священный Грааль дразнил Криса, оставаясь вне его досягаемости. И все же он никак не мог решиться воспользоваться легким путем к цели: призвать на помощь тот кошмар, которого Сири назвала Адрамелехом. Он понимал, что, если все же сдастся и обратится к нему, даже если он обретет истинную любовь, то не сможет сполна ей насладиться.

В январе 1975года очередная подсказка привела Кристофера Кейпертона из Тринидада вНовый Орлеан. Согласно полученной им информации артефакт находился в руках хунгана, жреца вуду, ученика самого Доктора Кота, который в1914году основал доставку вудуистских амулетов почтой.

На Пердидо-стрит, в темной комнате, освещенной только обетными свечами в банках красного стекла, Крис нашел, наконец, князя Базиля Тибодо, которого при рождении звали просто Вилли Линк Данбар. Князь Базиль клялся и божился, что знал и любил саму Мари Лаво. Поскольку на вид черному старику было не больше шестидесяти (хотя сам он утверждал, что ему девяносто два), подобное заявление в любом случае представлялось весьма сомнительным. Абсолютно все источники сходятся на том, что Мари Лаво, первая из множества женщин с таким же именем, скончалась 24июня 1881года в возрасте восьмидесяти лет – то есть за два года до рождения Вилли Линка «Тибодо» (если ему и впрямь исполнилось девяносто два), или же за тридцать четыре года до этого (если он «слегка приврал»).

Однако Кристоферу Кейперону было наплевать на небылицы, которые князь Базиль сочинял с целью привлечь покупателей в свою лавку приворотных зелий, магических порошков, шнурков с башмаков Дьявола и прочих сомнительных причиндалов. Главное, чтобы тот поведал правду об артефакте.

Входя в маленькую комнатку, по стенам которой метались багровые тени от свечей, он приготовился предложить за нужную ему информацию хорошую цену – ну, или убедить князя Базиля в том, что двое мужчин сПритания-стрит за гораздо меньшую цену причинят шестидесяти– или девяностодвухлетнему старику изрядные телесные повреждения и что лично он советовал бы этому старику озаботиться тем, чтобы черный козел пустился в пляс на его могиле по возможности позже. Однако стоило князю Базилю бросить на него всего один взгляд, и морщинистое лицо перекосилось от страха.

–Не шлите на меня своих гри-гри, миста,– взмолился он.– Я весь к вашим услугам, только скажите, чего хотите.

И Крис вышел из маленькой темной комнаты на Пердидо-стрит с информацией, в правдивости которой не сомневался, ибо напуганный до полусмерти человек не способен на ложь. Он узнал, что Вилли Линк Данбар подрабатывал контрабандой с Островов в1971году и тогда видел артефакт. Он клялся Дамбалой, что не помнит, на что тот похож, но что предмет этот был прекраснее всего, что он когда-либо видел. На лице его при этом страх перед Крисом мешался с восторгом от воспоминания об увиденном.

И он открыл Крису имя контрабандиста, забравшего этот предмет с лодки.

Когда же Крис спросил его, почему он так испугался при виде обыкновенного белого человека, князь Базиль поднял на него взгляд.

–На вас поцелуй Древних. Коснись я вас, миста – и этим убью с сотню душ, какие мог бы спасти. Что я – я только поигрываю, а вот вы, миста… вы с этим огнем знакомы близко.

Крис поежился. А ведь он общался всего лишь с мелким, слабым слугой Адрамелеха. Он поспешил уйти.

Он стоял в темном переулке уПердидо-стрит и думал об истинной любви, чем бы она ни оказалась. Он желал ее так долго, искал ее в стольких женщинах, столько раз видел ее отблески, но только сейчас задумался о том, во что превратился сам. Даже если он найдет ее, будет ли достоин этого? Должен ли тот, кто отыщет Священный Грааль, быть безупречно чист душой, без единого изъяна и пятнышка на совести? Рыцари на белом коне, святые, защитники веры – вот они точно достойны подобной чести. Белоснежку всегда завоевывал Прекрасный Принц, а не поросенок Порки.

Без изъяна. Ох, нет, не без изъяна. Для безупречности он зашел слишком далеко. Слишком много пережил.

И все же он понимал, что находится ближе к истинной любви, чем когда-либо прежде. Даже те, кто обладал ею, не знали, что с ней делать. Он твердо знал, что только он станет тем, единственным полноценным обладателем истинной любви, чего не удавалось никому прежде. Никому. Никому из тысячи с лишним обладателей ее до и после того, как она хранилась в потаенной нише Кносского дворца, какими бы великими или жаждущими ее милости они ни были.