юбилей приглашал. Позвоню я ему, договорюсь о встрече. Ты-то, Пётр Миронович, долго ещё будешь в Свердловске? — генерал стал спокойным и деловым.

— Завтра в Москву улетаю. Во вторник утром должен сюда вернуться, а поезд в наши края только вечером, — рассказал о своих планах Тишков.

— Добро. Во вторник заходи в любое время, я с Леонидом пообщаюсь и в Москву позвоню, узнаю о возможности открытия филиала училища в Краснотурьинске. Если что, то и на товарища Добрыдень сошлюсь. Неплохо бы и председателя Облисполкома задействовать. Непростое это мероприятие — но если Облисполком и Обком поддержат, то уже легче воевать, — насупил брежневские брови генерал.

— Я и хотел с Алексеем Афанасьевичем на эту тему сначала переговорить, да тут завотделом образования вас, Михаил Павлович, решил сразу подключить, — выдал чуть скорректированную версию сегодняшнего утра Пётр.

— Хорошо, что подключил. Мог ведь и не услышать я твоих замечательных песен. Прямо помолодел на двадцать лет! Ладно, пора делами заниматься. Я теме ГАЗон выделю, пусть до Облисполкома довезёт. Во вторник жду.

Событие тридцать восьмое

— Пётр Миронович Тишков? Тот самый? — протянул руку Александр Васильевич Борисов — председатель Облисполкома.

Попасть на приём к руководителю области оказалось непросто. Сначала его принял Глинских Василий Иванович, секретарь Свердловского облисполкома. Стал расспрашивать о целях визита, но вдруг остановил Петра и, поднявшись, прошёл к журнальному столику. Взял с него газету и положил на стол перед гостем.

— Ваша работа?

Это было приложение к «Заре Урала». То самое, где были заключительные главы романа «Понедельник начинается в субботу».

— Есть такой грех, — бессмысленно отпираться.

— И это ваша? — Легло следующее приложение к газете. Теперь это было начало новых приключений Буратино. Красный заголовок: «Буратино ищет клад. Происшествие в городе Тарабарске».

Ого! Это приложение напечатано только позавчера, и только вчера разнесено по почтовым ящикам. Оперативно.

— И это моё, — предчувствуя пипец, поднялся Пётр.

— Может, кто надоумил? — аккуратно собрал странички хозяин кабинета и вновь положил их на журнальный столик.

Непонятное действие. Как с какой-то ценностью обращается.

— Нет. Сам придумал, — Пётр подумал и вновь уселся на стул.

— Интересный вы человек, Пётр Миронович. Сегодня утром Александр Васильевич дал команду вас вызвать, а вы вот сами пожаловали.

— Дел много накопилось, — нейтрально ответил Штелле.

— Посидите, подумайте, а я сейчас сообщу председателю Облисполкома, — и ушёл.

Не появлялся долго. Потом зашла секретарша, пожилая женщина с ярко накрашенными губами, в дорогих, наверное, очках с золотой или позолоченной оправой.

— Пётр Миронович, зайдите к Александру Васильевичу, он вас ждёт, — и важно поплыла к двери.

У председателя Облисполкома был первый кабинет, который не напоминал о царизме. Не было громоздкой мебели, даже встроенные шкафы смотрелись вполне органично. Ну, вот разве кожаный диван и два больших чёрных кресла рядом портили картину.

— Пётр Миронович Тишков? Тот самый? — протянул руку Александр Васильевич Борисов, председатель Облисполкома.

— Азъ есмь, — склонил голову в улыбке Пётр Миронович, вспомнив про Ивана Васильевича, который меняет профессию. Этот ведь тоже Васильевич.

— Шутите? Это хорошо. Разговор только у нас намечается больно уж нешутейный. Готовы? — довольно резко махнул рукой Борисов, предлагая садиться.

— Да ты скажи, какая вина на мне, боярин? — вновь припомнил слова из фильма Штелле. Но ответа «тамбовский волк тебе боярин» не дождался — да и не мог. Фильм ещё не снят. А как этот диалог написан у Булгакова — Пётр и не знал.

— Боярин, говоришь? Ну ладно. Кучу кляуз и челобитных на тебя, Петрушка, голубиная почта принесла. Тебе их как зачитать, по степени вины, или по алфавиту? — а лицо невесёлое, пора клоуна изображать заканчивать.

— Давайте с самых серьёзных начнём, — хорошо, что сам пришёл. Если бы привели под белы рученьки — было бы хуже.

— Ладно. Вот есть бумага, в которой вас обвиняют в том, что вы заставляете детей в больнице кормить собачатиной, а говядину себе домой забираете.

— Сильно. Правда же в том, что я на самом деле выбил в городе всех бродячих собак, а их мясо после проверки отправил в детский тубдиспансер. По вчерашним данным, четверть детей за три с небольшим недели выздоровела. Пять мальчиков и одна девочка. Утверждать, что это заслуга именно моя, не могу — я не инфекционист, но ведь до этого таких массовых выздоровлений не было. И, конечно же, я не взял оттуда ни одного грамма мяса — а шкуры пошли на шапки для мальчиков из школы-интерната. Люди могут спокойно ходить по городу, не опасаясь бешеных собак, дети выздоравливают, другие дети ходят в красивых тёплых шапках. Я даже догадываюсь, кто анонимку написал. Или это не анонимка? — склонил вопросительно на бок голову Пётр.

Несколько минут стояла тишина. Потом Борисов с Глинских переглянулись.

— Анонимка, анонимка, — слегка прокашлявшись, подтвердил председатель Облисполкома.

— Я пригрозил уволить врача в тубдиспансере. Он категорически отказывался кормить детей собачатиной, — развёл руки Тишков.

— Даже не знаю, как и реагировать. Правда, выздоровели дети? — потёр подбородок глава области.

— Можно ведь прислать комиссию «Облздрава». Только не чиновников, а именно инфекционистов, — предложил Пётр, — И непредвзятых. Ведь если это правда, то мы сможем в области сотни детей вылечить, а может, и вообще победить туберкулёз! Представляете реакцию ЦК?

— Уже целое утро представляю, — встал, отодвинул чуть стул от стола и снова на него тяжело плюхнулся Борисов, — А вы не думали, Пётр Миронович, что возможна противоположная реакция? Скажут — дожили, знахарские рецепты в Свердловске возрождают! Так и до шаманства докатятся. Не верят в советскую медицину. А я вот подумал: уже бы партбилет на стол положили, но мне по телефону подтвердили, что дети и вправду выздоровели. Задача теперь непростая передо мной стоит — то ли наградить, то ли расстрелять.

— А я думаю, что нужно продолжить эксперимент в Краснотурьинске. У нас бродячие собаки кончились, но рядом есть Карпинск, Волчанск, Серов. Я договорюсь с ними, и постреляют наши люди собачек у них. Им польза, нам польза, — предложил Пётр.

— Хм, — Борисов опять встал. Он прошёлся до окна, открыл форточку и достал из кармана пачку сигарет, — Вот ещё ведь и чуть ли не всему городу курить запретил!

— Прочтите, Александр Васильевич, вот эту статью, — Пётр всё время носил с собой в портфеле газету со статьёй Франка о лёгких курильщика.

Не прекращая курить, Борисов начал читать. На середине статьи он выбросил сигарету в форточку, а по окончании прочтения дошёл до стола, вынул пачку сигарет, смял её и бросил в урну.

— Несколько раз пытался бросить, — обратился он к Глинских, — Прочти, Василий Иванович.

Посидели, повздыхали, подождали, пока прочитает секретарь Свердловского облисполкома.