в «Детгиз», недавно переименованный в издательство «Детская литература». Ещё нужно найти в столице художника Леонида Владимирского. Он после иллюстрирования книг Александра Мелентьевича Волкова, первая из которых — «Волшебник Изумрудного города» — вышла в свет аж 1939 году, а третья — «Семь подземных королей» — издана четыре года назад, находится в творческом отпуске. Нужно растормошить сказочного художника, подсунуть ему две повести про Буратино. С таким тараном, как известный иллюстратор, опубликовать продолжения книги Толстого будет гораздо легче, да и рисунки Владимирского, дошедшие до XXI века в переизданных сотни раз книгах, нравились Петру. Персонажи как живые — не стыдно будет за свою книгу.

Теперь об успехах в личной жизни. Сделал жене коляску. Весь город ходит, оглядывается. Жена даже старается, по её словам, не выезжать на улицы, гуляет с наследником в парке рядом с домом. Парком это убожество назвать можно с трудом. В прошлом или позапрошлом году посадили несколько сотен тополей ровными рядами и построили фонтан, который постоянно (опять же, по словам жены) забивается и не работает. Нужно будет выкорчевать тополя и посадить хвойные, провести геопластику. Пока рано — зима, да и некогда даже за эскизы браться.

Жена ходит в новой шубе и новых же валенках. С шубой понятно — отнёс в ателье и её, и плащ, а для образца, чтобы не водить жену на примерку, украл, пока она гуляла с ребёнком, из шкафа осеннее пальто и свозил его быстренько в ателье — снять мерку. Кроме всего прочего, отнёс свои рисунки и шкурку чёрно-бурой лисы (Веряскин добыл у знакомого охотника). А когда увидел, забирая через пару дней обновки, сколько осталось обрезков — вспомнил как-то виденный по телевизору сюжет про валенки с аппликациями и оторочкой мехом. Сходил в магазин и купил три пары белых валенок: жене, дочери и Маше Нааб. Потом оттащил их в обувную мастерскую, где к ним тщательно пришили сделанные из отрезанных голенищ подошвы с резиновым внешним слоем. После мастерской — опять в ателье, где пришили оторочку из меха и наделали аппликаций в виде снегирей и гроздьев рябины. Очень красиво и модно получилось! Прошло всего несколько дней, а Пётр уже видел подражателей. И хорошо — пусть в городе будет больше счастливых людей.

Жена на шубу покосилась. Ещё бы не покосилась — целое состояние. Одна в городе щеголяет. Пришлось придумать про геолога, которому срочно машина понадобилась. Какая машина? «Москвич-402». Стоял, оказывается такой ретро-автомобиль в гараже у Тишкова. Так и теперь ещё стоит, поменян-то он на шубу геологическую ведь только на словах. Как-то ещё избавиться надо. Этот тридцатипятисильный белый раритет на Штелле впечатление не произвёл. Даже боковых зеркал нет.

Обнаружив его в гараже, Пётр сквозь призму времени осмотрел подарок реципиента. Если поставить кенгурятник, навесить пороги из нержавейки, заменить решётку радиатора на нечто похожее на джиповскую, изготовить красивые колпаки на колёса, присобачить зеркала на двери, сделать оплётку руля и потом обтянуть это кожей, смастерить подголовники и заменить дерматин в салоне на замшу, то можно горцам продать гораздо дороже номинала. Вот вернётся из столицы и займётся.

Дуб для кухонного гарнитура пока сушится, финтифлюшки к нему режутся. Пришла белая акация, причём оказалось, что дерево это называется совсем не белой акацией, а робинией — тоже целый вагон. Половину отложили, а вторую уже распустили на доски разной ширины и отправили сушиться. Можно будет следующий гарнитур для зала делать с розовыми накладными элементами. Пётр уже и стенку нарисовал. Ещё стол со стульями придумать, и можно ехать в колонию, настоящему художнику показывать.

Так и задремал, а потом, даже не раздеваясь, вырубился.

— Пётр Миронович, вставай! Скоро санитарная зона, туалеты закроют, — тряс его за ногу Кошкин.

Глава 7

Событие тридцать седьмое

Хорошо, что на вокзале догадались чаю с ватрушками взять в буфете, а то бы ноги протянул. Два борца пошли соревноваться, а Пётр с Марком Яновичем поспешили на площадь 1905 года. Вот так шпионы и палятся. Один единственный маленький плюс — решил товарища Макаревича Пётр в последний момент отправить на рынок, благо не очень далеко. Пусть про пчеловодов поспрашивает. Большое везение — так как в здании на этой самой площади Облисполкома не оказалось.

На вахте старший сержант милиции проверил удостоверение с паспортом и спросил, уже почти пропустив:

— А вы к кому, Пётр Миронович? — и протягивает назад документы.

— Борисов Александр Васильевич в каком кабинете сейчас… — Пётр прервался, стараясь сформулировать конец вопроса, не понравилось ему слово «сидит». «Обитает», «обосновался», «заседает»? Каждое слово всё хуже и хуже.

Вообще-то по начинающему приобретать недоумённое выражение лицу милиционера Пётр почувствовал неправильность ситуации, но было уже поздно.

— …находится?

— Он не приезжал ещё — у себя, наверное, на Ленина, 34, — сержант чуть подумал и вновь посмотрел на удостоверение, — А он вам в каком кабинете встречу назначил?

«Чёрт побери!» — выходит, что Облисполком находится в другом здании. Если здесь — Ленина, 24, то нужная ему «контора» находится где-то за Плотинкой.

— Да я только приехал, с поезда, нужно мне в отдел науки и учебных заведений, а заодно хотел с председателем Облисполкома пообщаться, думал, может, наудачу, он здесь, — коряво попытался выкрутиться Тишков.

— Отдел науки и учебных заведений на третьем этаже, — вернул документы милиционер и козырнул.

Поднимаясь на третий этаж, Пётр обливался потом. «Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу» — вспомнился дурацкий анекдот. Ну, раз уж поднялся, почему бы не поговорить насчёт филиала Горного института, тем более что один экземпляр ходатайства руководителей предприятий Североуральска, Карпинска, Волчанска и Краснотурьинска был у него в портфеле. Второй был несколько дней назад отправлен почтой ректору института.

Кто бы мог подумать, что такие фамилии существуют на самом деле? В «Королеве бензоколонки» Надежда Румянцева играет Людмилу Добрыйвечер. Фамилия же сидевшего за точной копией стола самого Тишкова была ДОБРЫДЕНЬ.

Алексей Афанасьевич Добрыдень. «Заведующий отделом науки и учебных заведений Свердловского областного комитета КПСС» — так гласила табличка на двери. Секретарша осмотрела Петра и его удостоверение, заглянула в кабинет шефа — и вот они уже сидят напротив друг друга.

— У вас ведь строится филиал УПИ? — приглашая садиться, припомнил Алексей Афанасьевич.

Неудачное начало. Пётр пришёл просить ещё один филиал, а первый строится ни шатко ни валко.

— Точно, с весны на него все силы бросим. Знаете, Александр Афанасьевич, у нас население города убывает. Молодёжь уезжает учиться, а назад уже не возвращается. И