Странным образом сложные фразы на нуминусе повели себя в точности так, как он хотел, будто по заказу. Нико, который привык к тому, что от его прикосновений магические чары словно срываются с цепи, становясь опасными и непредсказуемыми, едва мог поверить в происходящее. Перемены казались разительными. Впрочем, времени на раздумья не оставалось: нужно было срочно отвлечь Смолвуда от Шеннона.

— Не могу убрать руку! — солгал он. — Я застрял! — Вторая темная линия начала расползаться под пальцами юноши. Гниющие слои образовали на сфере щита глубокую борозду. — Магистр, используйте другой щит! — прошипел Нико Шеннону. — Создайте еще одну сферу!

В это мгновение осколок ломаной строки магнуса угодил точно в борозду, прорвав защиту. Серебристый фрагмент попал Нико в лицо, распоров щеку от скулы до подбородка.

— Никодимус! — вскрикнул Шеннон, увидев, как брызнула кровь.

Нико придавил рану свободной рукой. Сжимающееся кольцо антимагии уже охватило всю сферу по кругу, отрывки текста сыпались прямо на голову юноше.

— Магистр Смолвуд! — позвал он. — Помогите!

Охранное заклинание почти превратилось в две отдельных сферы, стянутые бороздой. Со стороны оно выглядело, как два сплавленных вместе мыльных пузыря.

Смолвуд барахтался на полу, пытаясь встать на ноги. Наконец, привлеченный криками Нико, он поднял глаза. Ему хватило одного взгляда на ладонь помощника, застрявшую в ткани щита, чтобы понять, что происходит. Побледневший волшебник закряхтел, прыжком вскочил на ноги и тут же принялся изучать зараженные фразы нуминуса, опутавшие руку Нико.

Шеннон двинулся было на помощь, но Нико покачал головой:

— Магистр, уходите! Используйте другое заклинание.

Шеннон неохотно порылся в поясной сумке и достал оттуда небольшой свиток. Отточенным движением он отделил чары нуминуса от пергамента и вплел их в ближайшую стенку щита. Усиленный магией участок ослабил натяжение зараженной борозды, замедлив процесс разрушения; полоса антимагии стянулась плотным узлом, с успехом разделив щит на две самостоятельные сферы.

Нико разжал руку и остановил поток вливающейся в щит антимагии. А Смолвуд тем временем лихорадочно выпалывал из стенок зараженные фразы.

Шеннон, который теперь стоял внутри отдельного защитного заклинания, кивнул Никодимусу и перекатил свой щит на другую сторону комнаты. За миг до того, как волшебник исчез в бушующем магическом шторме, Нико успел краем глаза различить, что правая рука Шеннона бережно держит раскрытый Каталог.

— Никодимус, ну как можно быть таким беспечным? — ворчал Смолвуд, запечатывая последние бреши в защитной сфере.

Щит заметно уменьшился в размере. Нико пришлось передвигаться ползком, наклонив голову к плечу и зажимая рукой кровоточащую щеку.

— Ох уж мне эти какографы! Шеннон слишком вам доверяет. — Наверное, Смолвуд не на шутку рассердился. Нико никогда раньше не слышал, чтобы он говорил таким резким тоном. — Из-за тебя мы чуть не погибли! Ты рисковал нашими жизнями и сохранностью Каталога!

Нико промямлил слова извинения.

— Ладно… покажи мне порез, — смягчился Смолвуд. — Я сделаю, что могу, а когда вернется Шеннон, он тебя подлатает с помощью магнуса.

Нико опустил руку и отвернулся. Когда Смолвуд протер рану рукавом мантии, острые иглы боли вонзились в голову юноши; впрочем, никакая боль не могла стереть с его лица самодовольную ухмылку.

— Эта твоя выходка с щитом была на редкость глупой… — прошептал Шеннон на ухо Нико.

Четверо стражников сопровождали их обратно в Барабанную башню, и один из северян с подозрением взглянул на старого волшебника. Прежде чем закончить предложение, Шеннон подождал, пока тот отвернется.

— На редкость глупой, Никодимус… и на редкость смелой.

Нико попытался улыбнуться, и раненую щеку обожгла резкая боль. Хотя Шеннон накладывал швы очень осторожно, прикосновение магнуса к ране оказалось невероятно болезненным.

— Вы что-нибудь узнали? — спросил Нико.

Сидящая на плече у Шеннона Азура вытянула шею, чтобы не выпускать из виду стражников. Отряд шагал вдоль широкой остроземской аркады через северный квартал академии. Пока все стражники находились далеко и не могли их подслушать.

— Ничего о камне, изумруде или Праязыке. И ни единой догадки насчет хтоников, плюща или черепашьих панцирей… — Шеннон замялся. — Прости, Нико. Я только сейчас понял, что забыл поискать средства избавления от какографии…

Нико почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Он взял себя в руки.

— В данный момент это не важно. Что с нашим врагом?

Волшебник улыбнулся в седую бороду.

— Я выяснил, с существом какого типа мы имеем дело.

Нико повернулся к архимагу.

— Магистр! — прошептал он, но тут же спохватился и вновь потупил взгляд в пол. — Кто он, наш враг? — одними губами спросил Нико.

— Мы имеем дело с големом, — шепотом ответил волшебник. — С заклинанием древнего континента. Если верить книгам, по эту сторону океана еще никто ни разу не встречал и уж тем более не пытался создать ничего подобного.

— Гореть Лосу в аду! — пробормотал себе под нос Нико. — То есть маг, с которым мы столкнулись, владеет знанием древних чар. И вдобавок поклоняется демонам. Что еще вы узнали, магистр? К какому типу конструктов относятся големы?

И вновь Азура покосилась на стражников: те по-прежнему находились слишком далеко, чтобы подслушивать.

— Создавая чары голема, — зашептал Шеннон, — древние чарословы превращали собственное сознание в сложный текст, именуемый «духом», куда переходили все магические и умственные способности автора. Затем такой дух вселялся в сотворенное из земли тело голема — обычно их делали из глины, хотя попадаются также упоминания о металле и камне. Оживленный голем — это не конструкт, а живое существо. Прочность голема зависела от материала: железный голем прослужит дольше, чем его медный собрат, медный — дольше, чем голем из грязи, и так далее. Однако чем крепче голем, тем больше чар и времени уходит на его создание.

Нико придержал язык: на повороте у изгиба аркады один из стражников замешкался, оказавшись в опасной близости от лингвиста и его ученика. Юноша подождал, пока тот отойдет, прежде чем задать очередной вопрос:

— Вы ведь отрезали убийце руку, так? Разве это не должно было его задержать?

Шеннон кивнул:

— Дух колдуна просто-напросто покинул раненое тело и сформировал новое. Впрочем, насколько я понял, в стенах Звездной крепости любой голем попадает под действие хтонических метазаклятий, которые ускоряют износ. Глиняный, например, и пяти часов здесь не продержится. К тому же на нашей территории они не могут колдовать.

Нико бросил взгляд на ближайшего стражника.

— Значит, злой колдун прячется где-то снаружи. Он может быть где угодно.