— Уж какая есть. Терпи, — ухмыльнулась она.

— Да хоть всю жизнь! — оскалился Артём, обнажая белоснежные зубы.

— Да ну тебя, — вспыхнула Оля.

В окончании экскурсии Марта Арнольдовна провела их к пруду и сообщила о том, что у них есть час погулять по усадьбе. Народ разбрелся и тут же достал свои гаджеты, чтобы зафиксировать себя на фоне дома, крыльца, беседки, пруда или под кедрами. Некоторые даже снимали короткие видео-блоги и выкладывали их на свои странички в сетях.

Оля с Машей и Артём спустились на набережную к пруду. Виктор держался на подозрительно близком к ним расстоянии, игнорируя оклики бабушки и деда. Спустя какое-то время в смартфоне Ольги и Артёма сформировался целый альбом интересных фото, парочку которых они с удовольствием отправили Вере Павловне в качестве фото-отчета.

— А ты не боишься, Лавров? — как-то странно поблескивая глазами, поинтересовалась Оля.

— Чего?

— Что тебя увидят в соцсетях вместе с нами? Репутацию не подмочишь?

— С чего это вдруг я должен этого бояться, Медведева? Мне глубоко наплевать, что там кто подумает. Я провожу время там, где хочу и теми, с кем хочу. Ясно? Если я считаю, тебя и Машу достойной себе компанией, то это мое дело. Усекла? — он ожидал очередного упрека, но Оля опустила плечи, лицо ее просветлело, и она улыбнулась.

— Спасибо, Артём.

— Обращайтесь, — отозвался он, с трудом сдерживая желание приложить ладонь к своей груди, где сладко замлело сердце, окутанное невероятным теплом. Вот что эта девчонка с ним делает?! Достаточно всего одной улыбки, чтобы он поплыл.

— Артём, а можно вас попросить нас с супругой и с внуком сфотографировать? — обратился к нему Аркадий Степанович.

— Без проблем.

Мажор отошел и принялся изображать из себя папарацци. При позировании для первых двух снимков Виктор стоял спокойно, а потом умчался к пруду и едва ли не перевесился через перила прямо рядом с Машей.

— О… осторо-жно, — дернулась она, слегка заикнувшись и вжала голову в плечи, ожидая от мальчишки какую-нибудь гадость по поводу ее медленной речи. Но сорванцу на это было плевать, ибо он даже ничего не заметил. Зато перелез через поручень и норовил чуть ли не влезть в воду.

— Витя, держись за перила хотя бы одной рукой, — велела ему Оля, обратившись во внимание и стараясь быть начеку.

Мальчик что-то недовольно забубнил и неожиданно уставился в лицо Оли. Внимательно изучая цвет ее глаз, он переводил свой взгляд на Машу и снова на Олю.

— Нравятся глаза моей сестрички? — гордо спросила Маша, не удержавшись.

— Необычно, только и всего, — пренебрежительно пожал он плечами.

— Задавака! — бросила ему Маша.

В ответ мальчишка зачерпнул в пруду воды в ладонь и брызнул в Машу. Она вместо того, чтобы обидеться, звонко расхохоталась. Достала носовой платок из кармана и вытерла капли влаги с лица. Оставшись в полной растерянности от реакции девочки, Виктор резко нагнулся вперед, чтобы подцепить очередную порцию воды и неловко пошатнулся, грозя свалиться в пруд целиком. Рука Маши резко рванулась вперед, пальчики вцепились в куртку.

— Оля! — пискнула девочка.

Оля была тут как тут и уже крепко держала мальчишку за шиворот. Затем почти выволокла его из-за ограждения и потащила к Артёму и его бабушке с дедом.

— Пусти! Я сам, — на его вопль они оглянулись.

Оля присела на корточки, схватила неразумного мальца за плечи и повернула к себе, призывая смотреть прямо в глаза.

— Ты сам едва не свалился в воду, — строго выговаривала ему Ольга. — Ты безответственный вредный мальчишка. Эгоистичный, к тому же. Что было бы с твоими бабушкой и дедушкой, если бы ты утонул, а?!

— Не ду-мает он об этом, — разволновавшись, вторила ей Маша и слегка заикалась.

Однако назидательный тон и умный вид девчонки привел Витю в состояние полного отрицания своей вины — еще миг и из его ушей повалил бы пар.

— Курицы, я пла… — грубо рявкнул он.

— Я вот вымою твой рот с мылом как следует, — прервала его Оля и начала оправлять его одежду, одергивая брюки, ровняя воротник рубашки.

Глядя в потемневшее лицо девушки, не предвещавшее ему ничего хорошего, Виктор притих.

— Как это мылом? Она, что серьезно? — взгляд его ярких глаз остановился на Маше, словно она могла повлиять на происходящее.

— Оля может, — кивнула Маша.

— Какой позор, — засопел Витя, — мужика девчонки спасли.

— Если ты любишь воду, то можно в бассейн сходить, — сказала Оля, хмыкнув. Эхом этот же звук повторился от дедушки мальчика, когда девушка посмотрела в его сторону.

— Алевтина Арсеньевна, Аркадий Степанович, а присоединяйтесь с Виктором к нам за обедом, — краем уха услышала она голос Лавра. — Мои девочки будут не против, да?

Оля на автопилоте ответила:

— Да. Ой, что простите? — полностью разомлев от слов Лавра о том, что они его девочки. Наверное, поэтому первая часть его обращения напрочь выскочила из головы.

— Артём пригласил нас стать частью вашей компании, — улыбнувшись, ответила Алевтина Арсеньевна.

— Это было бы замечательно, — улыбнулась Оля и встала.

Артём галантно предложил Алевтине Арсеньевне свой локоть, и они пошли вперед. Одна же рука Ольги крепко фиксировала запястье Виктора, а вторая — Маши.

— Вот это хватка! — хохотнул Аркадий Степанович. — И кстати, спасибо, Оля. За пруд и за воспитание. Родители совсем запустили внука, поручая его бесконечно меняющимся няням. А к нам его редко привозят.

Девушка смущенно вспыхнула и кивнула.

— Ну, что там насчет бассейна, — снова подал голос Витя, обращаясь уже к Маше. — Ты там будешь?

— Да, — последовал короткий уверенный ответ.

— А плавать умеешь?

— А ты?

— Отвечай на вопрос, малявка! — с не характерной для своего возраста властностью потребовал Витя.

— Сам такой кра-сивый, — нашлась Машка и надулась.

Резко остановившись и как-то изловчившись, Виктор хотел было мстительно дернуть свободной рукой Машу за косичку, но был застукан на месте преступления. Дед перехватил его руку и грозно покачал головой.

— Так с девочками себя не ведут. Ты позоришь наши седины. Немедленно проси прощения за свою грубость.

— Не нужно, Аркадий Степанович, — остановила его Оля. — Прощения просят от чистого сердца, а не по принуждению. Пойдемте.

Дедушка хитро прищурил глаз, надеясь, что намек девушки будет понят сорванцом и он осознает, как некрасиво себя вел. Он нахохлился и молчал всю дорогу к отелю, зато Маша охотно разговаривала с взрослыми, отвечая на их вопросы с присущей ей серьезностью. Виктор явно чувствовал себя не востребованным, а потому хмурился еще больше. Ему не нравилось быть невидимкой.