Ивретт резко встал, его внезапное движение испугало доктора.

– Знаете, наверное, вы правы, – сказал Ивретт. – Наверное, мне стоит прийти в другой раз. С женой.

Доктор Фергюсон несколько раз моргнул. Ивретт подумал о том, чтобы просто выскочить из комнаты. В наступившей тишине он уже сложил все воедино. Если он бесплоден, если им нужен донор, чтобы забеременеть, то откуда взялся его сын?

– Вы не знали, – внезапно сообразил врач.

Ивретт подумал, не соврать ли ему. Но как тут соврешь?

Ну, конечно, я знал. Я просто… забыл. Он тяжело выдохнул.

– Нет. Она никогда не говорила мне, а я… никогда не спрашивал. Когда она забеременела, я был просто… счастлив. – Он посмотрел на доктора и решил, что никогда, никогда не желает больше видеть этого человека. Если это значит, что у них никогда не будет второго ребенка, пусть так. – Я просто был очень счастлив.

Он хотел выйти из кабинета, но голос врача остановил его. Ивретт ждал, но на сей раз не потрудился встретиться с ним взглядом.

– Мистер Льюис, – сказал врач, – вы все еще можете быть счастливы.

Ивретт быстро кивнул и сбежал.

Трент по-прежнему был неравнодушен к джину с тоником. И он по-прежнему много пил. Она проследила: со вторым коктейлем он управился так же быстро, как и с первым, и тут же поднял руку, чтобы попросить еще. Устойчивость к воздействию алкоголя у него, наверное, просто невероятная. Сама она гораздо хуже переносила спиртное с тех пор, как стала матерью и подъем в шесть утра стал de rigueur[5].

Ему не потребовалось много времени, чтобы предложить перебраться от стойки бара на диваны. Она помешала свой напиток, слабенький «кроун» с имбирным элем, и сделала вежливый, изящный глоток. В прошлый раз они пили наравне. Тогда, поднимаясь на ноги, она покачнулась, и он тут же предложил проводить ее до комнаты, галантно подав руку. Она неуверенно положила свою руку на сгиб его локтя и кокетливо улыбнулась. Сегодня вечером она встретилась с ним взглядом и увидела не совсем тот взгляд, каким он смотрел на нее в тот вечер.

– Останься на ужин, – предложил Трент. – Мы поговорим еще немного. Насчет работы. И где я мог бы тебя использовать.

Она едва не сказала: «А, да какого черта? О’кей», – и заказала еще выпивки. На мгновение она испытала искушение позволить событиям идти уже известным чередом. Все получится точно так же, как и раньше. В глубине души она все знала, но знание кануло в ней, как камень, брошенный в воду. Перед глазами стояло лицо Ивретта, вытесняя любые возможности, какие она могла бы обдумывать. Зачем бы она ни пришла сюда, этого не произойдет. То время прошло. Все изменилось. Она – не та женщина, которая на подобное способна. Никогда ею не была. Хотя ее сын не был ошибкой, то, что она сделала, совершено. Она будет силиться совладать с этим всю оставшуюся жизнь.

Растянув губы в улыбке, Брайт снова посмотрела в бокал.

– Не могу.

– А, ну да. Ребенок. – Он закатил глаза.

– Да, ужин, купанье, сказка на ночь и все… – Она смотрела на него, а перед глазами у нее стояло лицо Кристофера. Она подняла руки вверх. – И прочая круговерть.

Приняв от официанта очередной коктейль, Трент энергично его размешал.

– Похоже на то. – Он сделал жадный глоток и посмотрел на нее плотоядно. – На твоем месте я бы с радостью взял передышку.

На языке у нее вертелось: Но ты же не я, но к чему затевать ссору? Ей нужно было как можно быстрее и вежливее выпутаться из сложившейся ситуации. Он ведь оставался полезным деловым знакомым. Он однажды может ей понадобиться. Нет смысла портить отношения. Запутывать их еще больше.

– Вообще-то, я получаю удовольствие, как бы странно это ни звучало. – Она сделала вид, будто проверяет на экране телефона, который час. – Но, в сущности, мне пора бежать.

Она достала из сумочки бумажник, чтобы заплатить за выпивку, но он поднял руку.

– Давай я. Спишу на представительские расходы, бизнес есть бизнес.

Для него она всегда относилась к сфере бизнеса, и это было хорошо. Именно это ей и хотелось от него услышать. Ей не нужна была его привязанность, его эмоции, его воспоминания о той ночи. Он послужил своей цели, когда она нуждалась в нем. Брайт внутренне поежилась при мысли о том, кем был для нее Трент Миллер.

Убрав бумажник, она одарила его благодарной улыбкой.

– Спасибо.

А поблагодарив, посмотрела ему прямо в глаза и выдержала его взгляд.

Наклонившись, она поцеловала его в щеку, оставив едва заметный отпечаток помады, когда отстранилась.

– Было так приятно снова повидаться.

Он посмотрел на нее и поднял брови, и выражение его лица напомнило ей Кристофера.

– Позвони мне, если что-то понадобится… что угодно, – сказал он.

Он одарил ее своей фирменной улыбочкой и вернулся к коктейлю. Брайт встала и повернулась к нему спиной. Когда она села за руль, ее пульс частил так, словно она только что сбежала от сумасшедшего убийцы, а не от красивого мужчины, которого интересовало не только ее резюме. Она захлопнула дверцу машины сильнее, чем требовалось, и грохот эхом раздался в почти пустом гараже. Она повернула ключ в замке зажигания, и радио включилось на полную громкость – старая радиостанция, которую она слушала по дороге сюда. Она резко щелкнула тумблером. Ей хотелось тишины.

В то мгновение, когда ее рука коснулась тумблера, в голове у нее зазвучали певучие голоса, обретая какой-то неожиданный смысл. Пели «Харт», голоса Энн и Нэнси сливались. Она убавила громкость и со вздохом откинулась на спинку сиденья. Понемногу подступала и брала свое мигрень. Как раз с этой проклятой песни «Харт» все и началось.

Она вспомнила, как почти четыре года назад скользнула за руль арендованной машины, и на сердце у нее было тяжело от вынесенного врачом вердикта. Тогда тоже пели «Харт», «потерянный хит», о котором она совсем забыла, пока не услышала в тот день. Пока она слушала слова, в ее голове зародилась идея, смутное «а что, если» – она и не думала ее воплощать, пока той самой ночью не воплотила.

Брайт тряхнула головой, чтобы избавиться от воспоминаний, и включила заднюю передачу, выезжая с парковки и разворачивая машину в сторону дома. Ей не терпелось попасть туда. Как только она вернется домой, она сможет перестать думать обо всей этой ерунде, погрузится в жизнь с мужем и ребенком, проблемы ужина, купания, сказки на ночь, в знакомый дом, которого она не заслуживала, но за который отчаянно цеплялась. Ее ошибка осталась в прошлом, и, если повезет, она сможет навсегда оставить ее там.

Первое, что она услышала, войдя в дом, был телевизор, по которому показывали мультики. Брайт позволила омыть себя звукам «нормальности», когда входила на кухню, уже предвкушая, как откроет холодильник и достанет оттуда продукты для готовки, – просто чтобы чем-то себя занять.