На Ермолая навалилась полная апатия…

* * *

Рязань, линейный отдел НКВД на железнодорожной станции, кабинет начальника…

— Где капитан Пипия? — развалясь на стуле, громко спрашивает Неболтай.

— Я вам уже докладывал, он в отпуске, — тихо отвечает капитан Птицын. — Уехал в Горький (в настоящее время город Нижний Новгород) к родственнику на свадьбу на 3 дня.

— Немедленно отозвать! — кричит старший майор. — Тут у вас черт-те что! Взрывы, диверсии, а он в отпуске, на свадьбе!

— Есть. Разрешите идти исполнять?

— И доставьте ко мне на допрос капитана Милорадова из спецсостава.

— Есть.

— Идите.

Капитан спешит на выход и в дверях сталкивается с армейским полковником. Учтиво пропускает и вылетает из кабинета.

— Товарищ полковник, чем обязан? — неспешно поднимаясь со стула и одергивая форму, улыбаясь, изрекает Неболтай.

— Вы прекрасно знаете, зачем я пришел к вам, товарищ старший майор, — строго бросает полковник Селезнев. — На каком основании вы задержали Сергеева? Почему не согласовали вопрос с нами?

— Я провожу расследование по факту взрыва спецсостава, вполне возможна пропажа части груза особой важности. Сергеев — один из главных подозреваемых в деле.

— Подозреваемый?! Это ваши инсинуации! Я требую немедленно его выпустить! Через два часа спецсостав отправится к месту назначения. С ним должен отправиться Сергеев.

— Не имею права выпустить до завершения…

— Я думаю, — грозно перебивает полковник, — комиссар Голиков незамедлительно сообщит о вашем произволе наркому, товарищу Берия. И будет принято соответствующее решение.

Полковник решительно развернулся и быстро покинул кабинет. Старший майор в задумчивости опускается на стул…

* * *

Ермолай сидел на жестком деревянном табурете в камере и думал, что с ним будет дальше. Вины за собой он никакой не чувствовал, ведь он не отвечал за безопасность состава. Для этого был караул во главе с капитаном…

Отношения с Неболтаем у него как-то сразу не сложились. Но неужели только из-за этого госбезопасник взял его в разработку? Ермолай надеялся, что комиссар Голиков его поддержит. А если не поддержит?.. Что тогда, тюрьма? За что?..

«Все! — решил, — надо думать о чем-то другом, желательно хорошем. Надо переключиться, надо переключиться…».

Так, кажется, переключился. Но все мысли в его голове крутились по определенному, замкнутому кругу. Он стал думать о маме… Онись… майоре Истомине… Снова о маме… Онись…

Свердловск

Пробуждение Мальдини было тяжелым. Глаза с трудом открылись, голову, словно налитую чугуном, невозможно было оторвать от подушки, руки и ноги не слушались, во рту творилась революция, болел низ живота…

Энцо стал вспоминать: после музея они проехали в какой-то кабак… к ним подсела ярко накрашенная, веселая девица… пили уральскую водку, танцевали… Он пригласил девицу к себе… приехали в номер, снова пили… девица стала показывать стриптиз… А потом, потом провал…

Энцо все же поднялся и осмотрелся. В спальне все было как обычно, все его вещи были на месте. Ужасно хотелось пить, он направился в ванную.

Неожиданно в гостиной увидел сидящую в кресте незнакомую, несимпатичную женщину уже в возрасте.

— Здравствуйте, Энцо. Вам привет от Пола, — улыбнувшись, изрекла незнакомка и положила на стол клочок бумаги. — Здесь уральские объекты, которые могут вас заинтересовать. Не забудьте сжечь лист после прочтения.

«От Пола?.. — тяжело задумался Энцо. — А!.. От Пола Гора, англичанина!».

Он что-то хотел сказать, но не знал, что.

Незнакомка поднялась, по-прежнему улыбаясь, рассматривая атлетичную, нагую мужскую фигуру.

— Вид у вас неважный, — изрекла ехидно. — Ваша ночная пассия пользуется плохой помадой.

«Вид неважный», — повторил Энцо и взглянул на себя.

На нем не было никакой одежды, даже трусов. В некоторых местах на теле виднелись следы красной помады.

Вяло улыбнувшись, Энцо прикрыл руками свой пах.

— Вам надо меньше пить, господин Мальдини, — строго бросила незнакомка. — Русские вас специально будут спаивать.

За нравоучения Энцо хотел было послать подальше эту дамочку. Но… ограничился неопределенным покачиванием головы.

— Нас интересует также этот человек, — изрекла незнакомка и передала фото мужчины.

Энцо сосредоточился, цепко взглянул. Запомнил лицо, написанную от руки ниже фото фамилию и кивнул.

Женщина быстро убрала фотографию.

Она буквально внезапно испарилась, оставив в некоем замешательстве постояльца номера…

* * *

Ермолай ходил по камере: пять шагов к окну, разворот — пять шагов к двери, разворот, пять шагов к окну…

Он уже, кажется, обо всем передумал, рассмотрел разные варианты своей дальнейшей жизни. И негативные, и позитивные, и, как ему казалось, нейтральные… Поэтому в данный момент ни о чем не думал, просто автоматически ходил и коротал время…

«Надо остановиться», — решил в какой-то момент и присел на жесткий деревянный табурет…

* * *

20-й километр автомобильного шоссе Липецк — Воронеж…

Григорий Пипия основательно подготовился к операции, разбив ее на два этапа: первый — захват слитков из спецсостава и второй — автомобильный марш-бросок в Мегрелию.

Первый этап прошел вполне успешно, второй также должен пройти гладко. Григорий подготовил и обслужил свой служебный легковой газик, заправил полные баки, взял еще две полные канистры с бензином. Прихватил и продукты.

Он понимал, что быстрота — залог его успеха. Поэтому решил за 20 часов непрерывной езды добраться до Краснодарского края, конкретно — станицы Кущевская. Там жил его школьный друг, Резо Мармеладзе. У Резо Григорий хотел выспаться, отдохнуть, покушать и отправиться дальше на свою родину.

Шоссе местами было ровное, местами с выбоинами и неровностями. Где-то Григорию удавалось держать скорость 70 километров в час и даже более, где-то 60, а на отдельных плохих участках и 50… По мере езды усталость все больше давала о себе знать, да и в сон начало клонить…

* * *

Загремел засов двери камеры. Кто-то ключом открыл один скрипучий замок, затем другой. Дверь медленно отворилась, вошел старший майор Неболтай.

Ермолай встал с табурета, взглянул на хмурого госбезопасника.

— У меня есть показания, что ты, Сергеев, предлагал украсть из состава золото, — грозно выдавил старший майор.