(см. панти – дорога) от Монголии до Понта (Черного моря) и Малой Азии. Все эти мысли предполагают высокую роль или религиозный авторитет народа пан, фигурирующего в «Ригведе» как пани.

Значит, истоки изобразительного стиля с «грибовидными» и «рогатыми» человечками, датируемые учеными примерно концом III – началом II тысячелетия до н. э., должны были формироваться в кругах памятников не только тюркско-угорской, но и индоевропейской культуры.

Древне сибирское наименование «пан» (позже «пани») было знакомо как древним ариям, так и пратюркам еще на их общей родине.

Повторимся, термин «пани» мог попасть в индийские летописи «Ригведы» как одно из самоназваний южносибирских племен или быть этническим обозначением некоего народа пан. Эти пани из горной пещеры Валы, упоминаемые в «Ригведе» как враги индоевропейских ариев, могут являться далекими предками нынешних табанов – хакасов, т. е. таа/панов (горные люди) – реального народа Южной Сибири.

Мы можем рассматривать та/панов (табаны, даваны, яваны, иваны) как народы зарождающегося Туранского мира, чьи племена в странствиях из Сибири до Малой Азии (Турции), Европы и Северной Индии остались на Южном Урале, в Средней Азии и в Восточной Европе.

Одним из потомков сибирских панов или пани мог быть индийский Кала Яван (Черный Яван), следы которого протянулись из далекого саяно-алтайского Кара табана (хакасский род) – Черный табан. Далее сохранившиеся признаки Кала Явана обнаруживаются у башкирского рода кара-табын (дуванские башкиры). Как и его индийский прототип Пани, сраженный богом Индрой в пещере Вале, этот герой Табан-Яван также погибает в пещере (по проклятию Индры).

Потомки этого легендарного Явана заселят Малую Азию (территорию нынешней Турции), а позже Древнюю Грецию. Таким образом, предки турков, как и «греческие» ионийцы (не путать с самими греками), являются яванами – потомками более древнего Пани.

Автор этих строк полагает, что рисунок из Чатал-Хююка (Турция), где показан сюжет спаривания бога с коровой в пещере в необычной позе, был сделан малоазийскими яванами – пратюркскими племенами великого Кала Явана (Черного Явана). Вполне может статься, что «грибовидный» Пан, что на писаных скалах Горного Алтая, и есть А/пангиу – праотец тюрков (ср. панга – гриб), сочетающийся в любовной связи с «солнечной» коровой.

Эти малоизвестные «грибовидные» паны и могли быть теми представителями зарождающейся туранской расы. При посредстве их был пронесен «сгусток» идей эпического предания об угоне или захвате коров пани (Паном) народам Индии и Древней Греции. По мере продвижения легенда была дополнена андроновскими племенами уже их идеологическими сюжетами, уходящими впоследствии во многие индоевропейские мифы.

С явлением туранской расы индоевропейские андроновцы стали называть саяно-алтайский народ пани словом «дасью» – враги или данники. Одно из крупных племен, сохранившихся от сибирских пани, – это дасы (даши, тасы), они же саки (шаки, дашти-кип/шаки), расширился далеко на запад до Украины и Паннонии, а чуть раньше до северной Индии и Ирана. От древних скифов – тасов и саков – на Саяно-Алтае остались лишь родовые группы «тасы», «сагайцы» (хакасы) и «шакшылыги» (алтайцы).

Этноним «пан» сохранился у ряда современных народностей не только Среднего Енисея, Саяно-Алтая, Приуралья, Средней Азии, Восточной Европы, но и Ближнего Востока. Существование данного наименования удостоверено многими письменными источниками. Такие слова, как «пант» (угор.), «панти» (иран.), «пантха» (инд.) с понятием «путь», вполне могли пронести паны или пани из далекой Сибири. Мы их знаем, как сибирских табанов, среднеазиатских даванов, славянских иванов (они же паны) или яванов от Древней Индии до Малой Азии. Загадкой остаются пантхаки – парсийские жрецы из Ирана.

Немыми свидетелями продвижения древнескифских панов являются наскальные изображения «опьяненных» (рус. пьян) танцоров – жрецов пан/панг/банг с грибовидными головными уборами «панга» от Южной Сибири до Средиземного моря.

Значит, упоминаемый в одном из гимнов «Ригведы» этноним «пани» так или иначе связан с большими группами пратюркских или угорских племен, кочевавших уже во II тыс. до н. э. в Южной Сибири. Если быть точнее, они должны подсказать об окуневско-андроновском происхождении или принадлежности их к данным культурам.

В эпоху андроновской культуры последствием или остатком великого исхода индоевропейских племен явилось сложение в Саяно-Алтае тюркско-угорского этнокультурного пространства, где постепенно увеличивался тюркоязычный этнический пласт. Сохранение большого количества родственных этнических (племенных) групп с основой этнонима на «пана» в течение тысячелетия на территории нынешней Хакасии наглядно раскрывают прямые этногенетические связи современных и древних пани. До наших дней дожили хакасская родовая группа табан – сагай, башкирский род дуван-сакал, т. е. паны-саки, которые упоминаются в «Махабхарате» как союзные племена яваны – шаки. Геродот называет эти племена скифами.

Чтобы проследить этногенетические связи геродотовских скифов (панов и саков) VIII–VII вв. до н. э. с их более ранними историческими предками народа пан из Сибири или теми же ведийскими пани, есть смысл опять-таки обратиться к «грибовидным» представителям юга Сибири.

Особенно интересны петроглифы «грибовидных» (пьяных) воинов с луком и чашей за поясами именно этого региона. Овальные или круглые предметы, прикрепленные к поясам танцующих человечков петроглифов Горного Алтая, нужно толковать как изображения чаш, являющихся одним из важных жреческих принадлежностей.

Шаманы и жрецы этих народов использовали чаши, скорей всего, для приготовления и питья грибных настоев – наркотического средства опьянения. Интересно, что в составе скифов был народ аримаспы (от основы слова «ара» или «ары» – дальние и «мас» – рогатые или пьяные). Схожий скифской культуре был народ массагеты.

Этот характерный сюжет, т. е. изображения чаш за поясами лучников-ритуалистов, невольно воскрешает в памяти ношение «андроновским» Гераклом (отец Скифа имел два лука) за поясом золотой чаши. Или, как напишет Геродот в своей «Истории»: «И в память о той золотой чаше еще и до сего дня скифы носят чаши на поясе».

Продолжая эту непростую тему, хотелось бы затронуть этимологию слова «скиф» (образно говоря, «С» кого идет «Кип» – порядок и закон), а также род его продолжателей ритуалистов кип-саков.

«В соответствии с законом» из пещерной Алы (скалы Валы или Кип-камня) выйдут не только угнанные коровы ариев (позже фигурируют как кони Геракла, отца Скифа), но и Великий С/кип – Скиф. По-видимому, начальная буква «с» в соединении с пратюркским «кип» являлась предлогом или приставкой, употреблявшимися в индоевропейских языках при обозначении того, с чего (от кого) начинается. Сравните славянские слова «сначала» или «с начала», «сродни» – «с рода». В своей деятельности С/кип всегда следовал примеру древних предков – устроителей «С» – начальных или древних «кип» (ритуалов и обычаев) – ношения за поясом чаш для сомы. В хакасском лексиконе сохранились слова «кип» и «кибiр» – обычай, закон. Скип (Скиф) перенял эту древнюю ритуальную дисциплину (закон) от славного отца – «С» андроновского Геракла (порядок натяжения лука и ношения чаши). Этому обычаю стали неуклонно следовать скифы – кип-саки, т. е. сакские «законники» – ритуалисты. Приставки