материал обилен, как в истории поздней античности и средневековья, эта задача относительно легка, но уже для II тысячелетия до н. э. приходится довольствоваться приблизительными доводами.

В качестве одной из теорий происхождения ведийских пани автор предлагает рассмотреть древнетюркскую версию с некоторой примесью индоевропейского и древне угорского. Казалось бы, фантастическая идея. Но у нас есть ряд оснований верить этому изложению предыстории пани, которая базируется на целом ряде как этнографических, так и археологических свидетельств.

По источникам «Ригведы» трудно установить, является ли упоминаемое этническое обозначение народа пани самоназванием или названием, которое употребляли только индоевропейские племена. Сомнение вызывает ненадежность названия «пани», так как по нему невозможно восстановить этническую и языковую историю этого народа.

Народ пани, равно как и тайна его имени, привлекают внимание многих ученых. Однако, никто из исследователей не уделил должного значения тому факту, что рассматриваемое нами «демонское» племя пани из «Ригведы» могло быть этническим названием реального народа южной Сибири. Скорее всего, под «демонскими» пани скрываются воинственные племена Саяно-Алтая, вынудившие часть афанасьевских племен (предков арийцев) в начале II тыс. до н. э. (чуть позже в лице андроновских племен) отправиться в свой исторический поход на запад до Южного Урала, затем на юг – в Индию, далее в Иран и Европу.

Если провести воображаемую линию от Северной Индии на «северные» широты через Среднюю Азию (перевалив горы Гиндукуша и Памира) до южного Урала и северной части Казахстана (предположительные места обитания андроновцев) и далее продлить ее на восток, то она выйдет к интересующему нас региону – северному нагорью Алатау. А что было там во II тыс. до н. э.? История молчит, и тогда берет слово археология. Здесь окончился неолит и наступил бронзовый век, охота сменилась скотоводством со стойловым содержанием животных, началось мотыжное земледелие, создалась археологическая культура, условно названная окуневской. На наш взгляд, именно эта древне сибирская культура должна хронологически совпасть с существованием племени пани, упоминаемого в «Ригведе» как враги ариев. Значит, чтобы лучше понять, кто такие пани, следует уделить должное внимание археологическим памятникам Сибири, изображения на которых позволяли бы толковать их как связанные с представителями этой культуры.

Возможно, комбинируя археологические данные петроглифических изображений юга Сибири и сообщения письменных источников «Ригведы», мы сможем установить географию обитания, этническую принадлежность народа пани. Вернее, истоки происхождения «демонского» племени пани следует искать в древних рисунках грибовидных и рогатых ритуалистов на писаных скалах Саяно-Алтая.

«Десятки, сотни танцующих человечков петроглифов Сибири бронзового века имеют три типа головных уборов: рогатые, грибовидные или лунообразные, и лучистые. Рогатые – трехрогие, двурогие, однорогие – существуют в петроглифах тайги, грибовидные – в петроглифах степи, от Монголии до Кавказа и средиземноморского мира…Высказывались предположения, что танцующие человечки в грибовидных уборах, имеющих форму галлюциногенных грибов, являются изображениями духов. Как свидетельствует индоевропейская мифологическая традиция, подобные грибы использовались для приготовления ритуальных, наркотических напитков, вводивших шаманов в состояние транса» (Окладникова Е. А. Тропою Когульдея. Л.: Лениздат, 1990).

Традиции воспроизведения «грибовидных» жрецов или шаманов широко распространены в наскальном искусстве бронзового века Алтая. Наличие «гриба» над головой или просто такой формы головы ритуалистов отличает писаные скалы из степей долины Каракола и горы Калбак Таш Горного Алтая. При внимательном рассмотрении таких писаниц становится несомненным, что здесь мы имеем дело с памятниками, не относящимся к изображениям реальных головных уборов.

По-видимому, подобные рисунки на скалах – это шаманы, исполняющие магические хороводы в состоянии экстатического опьянения грибом.

Рис. 25. Различные изображения пани с особым типом грибовидных головных уборов.

Рис. 26. «Грибовидные» пани, они же великие лучники-охотники (Калбак-Таш, Алтай).

Основная идея ритуала опьянения или вхождения в транс одно и тоже: магические действия направляются непосредственно не самим объектом, т. е. шаманом, а его мифическим заместителем. Этим заместителем является, как мы можем предположить, средство опьянения – гриб, символический образ которого показан на головах танцоров-ритуалистов.

Конечно, язык неразрывно связан с изобразительным искусством, с мифологическими представлениями. Поэтому при изучении этих рисунков необходимо учитывать не только обрядовый (ритуальный) аспект, но и аспект языкознания.

Некоторые исследователи трактуют эти петроглифы на скалах как шаманов-ритуалистов в состоянии экстатического опьянения. Вероятно, от них этимологизируются слова «пан» (сан.) – уважать, почитать, восхвалять; «пан» (слав.) – господин; «пьян» (слав.) – пьяный; «пантхаки» (иран.) – парсийские жрецы, а также «бангос» (угор. – кет.) – шаман. Корень «пан» чрезвычайно древен и присутствует не только в окрестных языковых семьях Сибири, но и в индоевропейских языках.

Археологические, мифологические и этнолингвистические материалы подтверждают существование «первых людей» (банг – первочеловек) или народа пан (тюр.) – люди, Апангиу – праотец тюрков, великих шаманов (бангос – шаман), бангоденг (енис. кет.) – земляные люди. Ведь некогда, как и угро-кетоязычные банги (земляные люди), и тюркский аристократический род А/пангиу считал себя порождением Земли или выходцами из апана (норы, пещеры). Их предков индоевропейцы эпохи бронзы могли называть пани, обитателями пещерной Валы – прообраза первого клочка Земли.

Вполне может статься, что недавно обнаруженные материалы археологии по содержанию могут быть архаичнее таких известных письменных памятников, как «Ригведа». Как нам кажется, в изображениях человечков в особых типах рогатых и грибовидных головных уборах мы имеем иллюстрации к образу Пани из мифа «Ригведы». Обращение к петроглифическим материалам археологии все же позволяет выявить происхождение многих слов и терминов, отраженных в «Ригведе».

Если принять во внимание гипотезу об южносибирских корнях «пани», тюркского значения «пан» (народ) или «та/бан» (горные люди), а также жреческих сословий «панг/банг» (угор. – кет.), «пантхаки» (иран.), можно заключить следующее. Скорей всего, истоки петроглифических сюжетов «грибовидных» (панга – гриб) и «рогатых» (панты – рога) человечков (панде – человек) ведут именно в эпоху бронзы, к временам окуневско-андроновской культуры Южной Сибири. Анализ этимологии выше указанных слов говорит об этногенетических связях племени пани с сибирским народом пан. Именно в этих рисунках, как мы можем предположить, сохранился древний языковой субстрат – остатки языка народа пан, жившего исконно на территориях, подвергшихся впоследствии освоению другими народами и племенами.

Значит, мифическое племя пани или пан (панг/банг), удерживающее коров в пещере Вале и в чьих именах заложено магическое «панкх» (опьянение), так или иначе связано с грибом панга, являющемся их атрибутом. Конечно же, легендарные пани были известны индоевропейским племенам Сибири гораздо раньше, чем их название появилось в хрониках индийской «Ригведы».

Великие шаманы, они же воины-лучники, облачены именно в грибовидные уборы, которые подчеркивали высокий религиозный авторитет их обладателей – панов или, как напишут в «Ригведе», пани. Эти паны или пани снискали большое уважение у многих народов Евразии. Отсюда и происходят ведийское слово «пан»