Чиполло вышел на лёд, достал из сумки угольник, осмотрел башни и стены крепости, что-то нарисовал на доске свинцовым карандашом и с довольным видом побрёл к холму, где его ожидал Хайнрик, мило беседовавший с только что вернувшимся Ульрихом.

– Что скажешь? – Фон Виде видел крепостную мощь и иллюзий быстрой победы не испытывал.

– Дюжину выстрелов полуторапудовыми ядрами, и в брешь сможет проехать всадник. – Итальянец выдержал паузу, и с улыбкой добавил: – Я уложусь в девять.

Каждый выстрел требушета стоил половину марки. В калькуляцию входило: стоимость ядра, ремонт износившегося механизма и оплата обслуживающего персонала. Чиполло был мастером своего дела, грозой крепостей и замков, а также довольно известной личностью среди орд наёмников. Помимо всего этого, он всегда старался сэкономить, что приводило в восторг его нанимателей. Впрочем, снижая стоимость в одном, он тут же задирал цену на другие услуги, либо навязывал их, выставляя всё таким образом, что без них не обойтись. В итоге, все оставались довольны.

– Сколько тебе потребуется времени, чтобы собрать требушет? – поинтересовался Хайнрик.

– Два дня, включая этот, при условии, что будут сколочены щиты.

– У меня нет лишних плотников, – раздражённо ответил фон Виде.

– Тогда три. И ещё, мой совет начинать штурм со стороны озера. Ветер будет дуть в спину. – Чиполло поклонился, выждал с минуту, не получив больше распоряжений, неспешно побрёл к своим людям. Сначала надо подумать о безопасности. Обоз наёмников находился чуть впереди основного лагеря, и в случае внезапной вылазки первый удар принимали на себя именно они. Подобная практика была повсеместна, поэтому требушетник и поднял вопрос о щитах.

В это время Снорька поднимался по лестнице на Флажную башню. Небольшой ящичек, искусно облицованный костью незнакомого зверя, находился под самой маковкой крыши. Повернув тумблер по часовой стрелке, он закрыл глаза. «Если что-то случится, внезапно растает лёд или судьба крепости будет зависеть только от тебя, ты бросишь всё и прибежишь сюда». – В голове свея пронёсся последний разговор с византийцем, перед отъездом того к корелам. Красный мерцающий огонёк волшебного ящичка притягивал к себе, Снорри захотелось остаться.

В крепости давно отзвенел колокол, извещающий о неприятеле. Согласно боевому расписанию ратники заняли свои места, однако кроме нескольких пронырливых немцев на льду реки никого более замечено не было. Люди начали скучать, даже облаять противника нельзя, слишком далеко – не услышит. Кто-то приподнял крепостного пса, поднёс к бойнице и показал животному на бродивших вдалеке орденцев.

Гав, гав! – раздалось со стены.

Гы, гы, гы, – засмеялись ратники, увидев, как после лая двое немцев прыснули обратно в лес. То, что их позвали есть, новгородцы не услышали, да и кому это интересно? Сделавший своё дело пёсик повилял хвостом, получил косточку, покрутился для вида: может, ещё на что сгожусь? Но идей с использованием «секретного оружия» более не поступало, и собачка убежала со стены в сторону кухни, там за стойку на задних лапах перепадало поболее.

Первыми нарушили ожидание мастеровые. Работы как бы много, а за просмотр замёрзшей реки платить никто не станет. Крепость вновь потонула в гуле людских голосов и шуме строительных инструментов. Но так продолжалось недолго. После обеда произошёл первый бой. Со стороны Ладоги, по направлению к Ореховому острову следовал купеческий поезд, раз в неделю привозивший продукты. В основном доставляли мясо, рыбу и прочие вкусности. Хлеба в крепости скопилось на год, но его никто и не предлагал. Многочисленная родня Сбыслава практически монополизировала торговлю с гарнизоном, и все оказались довольны. Были предложения возвести лавку и таверну, но Пахом Ильич опередил с магазином предприимчивых дельцов, и выданное жалованье потихоньку перетекало обратно. А вот харчевня построена была, и те, кто недоедал, мог в любое время подкрепиться, а вечерком пропустить кувшинчик-другой алкогольного напитка, ну а если невтерпёж, то воспользоваться услугами барышень, благо денежное довольствие позволяло. В эту харчевню и спешили трое санок, нагруженных сопутствующим товаром. Каждый четверг, после полудня, ратники ожидали бочонков с медовухой и деликатесами, посему отряд в два десятка человек был готов встречать поезд. Ждали только отмашки.

Посланные в разведку чудины чуть ли не нос к носу столкнулись с ладожскими купцами. Передовой отряд из трёх всадников не мог себе позволить упустить добычу и бросился в погоню. Увидевшие разбойников купцы, естественно, стали нахлёстывали лошадок, стараясь скорее приблизиться к спасительным стенам. Всего полверсты – и они в безопасности. Так бы оно и было, если б им наперерез не кинулись наёмники. Поезду пришлось брать правее, отрыв сокращался, ещё чуть-чуть – и ладожанам не поздоровится, как к ним на подмогу выехало четверо саней с группой поддержки. Новгородцы остановились в двухстах аршинах от Флажной башни, спрыгнули с транспорта и дали арбалетный залп сначала по чудинцам, а спустя полминуты повторили его по толпе бежавших налегке наёмников. Более не потребовалось. С пятидесяти шагов промахнуться можно, но тут работает теория плотности залпа, и несвойственная тому времени скоростная перезарядка оружия, за что и поплатились супостаты. Пятнадцать любителей лёгкой наживы лежали на льду, трое пустились наутёк. Купцы отделались лёгким испугом, враг посрамлён, а довольные ратники с чувством выполненного долга под приветственные крики со стен возвратились внутрь крепости. Обдирать убитых остались бойцы с первых санок. Едва только двух мёртвых лошадок успели было привязать за стойки полозьев, а третью, раненную в ногу, поймать, как на помощь поверженному отряду грабителей стали спешить орденцы, и силы стали явно не в пользу трофейной команды. Теперь улепётывали новгородцы, и, хоть поле битвы осталось за противником, все понимали, за кем действительно была первая победа.

– Ты видел, Ульрих?! Они использовали санки, чтобы доставить пехоту к месту боя и для быстрого отхода. – Хайнрик наблюдал за происходящим со стороны холма, очищенного от леса лесорубами крепости. – Это надо взять на вооружение. Говоришь, воеводы нет в крепости? Ты уверен?

– Я думаю, – ответил секретарь, – мы сможем повторить этот трюк, только купцы будут переодетые мечники, тогда и Чиполло не потребуется.

Ульрих побрёл в командирскую палатку, остальное было не интересно. Кнехты позвенели оружием, покричали обидные слова в сторону защитников крепости, услышали похабщину в ответ и после звонкого собачьего лая отошли в лагерь.

Полкана почесали за ухом и решили приглашать на стены для ответственного момента, когда любители подрать глотки соревнуются между собой в оскорблениях. Этот обязательный атрибут осады был сродни изобретению крепостей. В этот момент наступало перемирие, каким образом оскорбляющие друг дружку воины понимали сказанное противником – оставалось загадкой. На спектакли собирались зрители, и чем витиеватей было высказывание, тем большее одобрение оно получало. Русские читали свои частушки:

Немцы в ответ свои.