«Как же я умудрился пропустить ее? – удивился он. – Наверное, Таня шла со стороны леса. Неужели она была одна, а я из-за этого дурацкого дождя, из-за этого чертова вяза, который все равно не спас от сырости, не смог встретить свою любимую?»

Но нет, Таня гуляла не одна. Андрей понял это, увидев какого-то парня, взобравшегося на забор и спрыгнувшего в сад. Затем, точно так же, как вчера Андрей, парень юркнул в открывшееся окно, после чего свет сразу погас.

Это произошло так быстро, что Андрей сначала усомнился – не привиделось ли ему это, не прокрутил ли он в своем воображении несколько мгновений вчерашнего своего свидания.

«Вот и дождался – она впустила к себе другого! Как же так? Ведь только вчера ночью я сидел на ее кровати, гладил ее волосы, даже чуть-чуть целовал. А теперь там, в ее комнате, кто-то еще, может быть, понаглее меня, наверное, не только гладит ее! Какой же я дурак! Надо было не шляться где попало, а сразу идти сюда. Надо было, надо!»

Он стоял перед ее темным окном и снова и снова проклинал себя, а дождь все усиливался. Начали сверкать молнии, и гром погромыхивал все ближе и ближе. Когда дождь превратился в настоящий ливень, Андрей побежал. Ему было все равно, куда бежать, все равно, наступает ли он на лужи, летит ли на него грязь, льет ли сверху. Он просто бежал и думал, что, наверное, было бы совсем неплохо, если бы одна из молний своим острием ударила сейчас в его сердце.

ГРОЗА

Ирина никак не ожидала, что Сергей Петляев с такой яростью набросится на нее. Она была совсем не против с ним чик-чирикнуться, но только чтобы все шло по ее сценарию.

Уверенная, что сможет дать отпор любому приставале, как это уже бывало не раз, она впустила его в дом. Мокрого, пьяного, с неестественно блестевшими, словно остекленевшими глазами. Сергей сразу стал раздеваться, никак не реагируя на ее «Где это ты так нализался?». А когда она, стараясь придать голосу надменный тон, сказала:

– К даме не мешало прийти с букетом роз и бутылкой шампанского, – он врезал кулаком по выключателю на стене, погасив свет, и неожиданно набросился на нее, развернул к себе спиной и заломил руки, подняв их так высоко, что Ирина вскрикнула и нагнулась, чтобы не было больно. Ни на секунду не ослабевая хватки, Сергей содрал с нее джинсы и трусы, затем прижал грудью к столу, стоявшему посередине комнаты.

Она не стала сопротивляться, понимая, что это, скорее всего, приведет только к его еще большему озлоблению, и поддалась ему, расставила ноги, прогнулась и выпятила зад.

Сергей, не ожидавший такой реакции, зло схватил ее за волосы и повернул к себе лицом. Ирина нашла силы улыбнуться и томно закрыла глаза. Тогда он отпустил волосы и руки и стал насиловать уже не так яростно.

За окном разбушевалась гроза. Вспышки синих молний, похожие на фотовспышки, то и дело освещали комнату, в которой еще позавчера Ирина сама вытворяла с другими все, что хотела.

«Только бы этот шизанутый синяков мне не наставил, – думала она. – Хорошо хоть, успокоился. Надо постараться, чтобы побыстрей кончил».

Ирина задышала прерывисто, застонала, то и дело оборачиваясь к нему через плечо, всем своим видом показывая, что все, что он делает, доставляет ей огромное удовольствие. И Сергей тоже задышал учащенно, начал постанывать, движения его участились, он вцепился руками ей в спину, отчего Ирина даже вскрикнула.

Как раз в это время молния в очередной раз осветила все вокруг голубым светом, и почти сразу раскат грома словно взорвался в комнате. Ирина почувствовала, что Сергей вздрогнул, будто испугавшись. Она начала медленно оборачиваться, снова томно прикрыв глаза и постаравшись изобразить на лице настоящее блаженство. Но тут Сергей резко вышел из нее, и Ирина почувствовала, как на ее зад и спину брызнуло что-то теплое.

«Хорошо хоть, догадался вовремя вытащить», – успела подумать она, прежде чем услышала хрип, перешедший в рев, и после – грохот чего-то упавшего на пол, совпавший с новым оглушительным раскатом грома.

Открыв глаза, Ирина прежде всего увидела Сергея со спущенными штанами, затем блестящую серебром полоску, зажатую в его пальцах, и уже затем посмотрела туда, куда смотрел и он, то есть на пол, где на боку, поджав подрагивающие ноги и выпластав, словно для милостыни, руку, лежал Андрей Панкратович. Сверкнула еще одна молния, и Ирина увидела, что рука с шевелящимися, словно перебирающими струны на гитаре пальцами лежит в черной луже, и даже за долю секунды, пока было совсем светло, ей показалось, что лужа заметно увеличилась.

Она истошно закричала, но Сергей зажал ей рот. Он и не думал убивать старика с повязкой на глазах. Когда пик блаженства вот-вот должен был наступить, он вдруг увидел, что к отбрасываемой им на стену тени сзади приближается еще одна тень. Свой любимый выкидной нож Петля достал машинально. Он не собирался им резать, хотел лишь напугать наглеца, посмевшего ему помешать. Но Сергей Петляев очень сильно испугался сам, увидев легшую ему на плечо кисть скелета. Он отпрянул, брезгливо отмахнувшись от этой тощей ледяной кисти, лезвие его ножа пришлось точно по венам на запястье старческой руки, и кровь вырвалась из нее, словно из пробитого резинового шланга.

ДЕВОЧКИ

Андрей проснулся, когда солнце светило уже вовсю, а с улицы доносились щебетание птиц и веселый шум малышни из детского сада, соседствующего со двором его дома.

Когда Андрею было лет девять, он познакомился с девочкой из этого сада. Вернее, не то чтобы познакомился, а некоторое время общался с ней, даже не зная ее имени, так же как и она не знала, как зовут его. В сплошном заборе из серых старых досок, разделявших детский сад и его двор, было множество щелей и дырочек, затянутых паутиной. В них Андрей иногда от нечего делать наблюдал за детсадовскими, бросался в них сосновыми шишками или обливал водой из брызгалки. Ребятня всегда веселилась его шуткам и продолжала затеваемую им игру до тех пор, пока строгая воспитательница не обращала на это внимания.

Однажды вечером, когда почти всех детей уже забрали родители, Андрей случайно увидел, как в промежуток между детсадовской беседкой и забором зашла девочка из дошкольной группы. У нее были большие голубые глаза и большой рот, слегка похожий на лягушачий. Девочка задрала платьице, спустила трусики и села писать.

Он смотрел на девочку, не смея шелохнуться, но все равно она почему-то обернулась и увидела его. Даже сейчас Андрей помнил, как неловко почувствовал себя тогда, но все же не убежал, а так и остался стоять и пялиться на девочку. А она ничуть не смутилась и, сделав свое дело, неторопливо натянула трусики и, гордо вскинув голову, ушла.

На следующий день, в то же время, девочка снова зашла за беседку и, увидев через щель в заборе Андрея, играющего на куче песка в солдатиков, сама обратила на себя внимание, задорно сказав:

– Здравствуй, мальчик!

– Привет, – ответил Андрей, вставая и роняя на песок солдатиков. А девочка, как и накануне, не стесняясь, пописала и ушла, правда сказав на этот раз: