Потом прикоснулся еще раз и еще, но тут Таня резко отвернулась, а после села, отстранив Андрея, и ему пришлось ухватиться за край кровати, чтобы не упасть.

– Ты что, целоваться не умеешь? – спросила она.

– Почему не умею? – смутился Андрей.

– Потому что, как покойницу, меня целуешь.

– Да нет, что ты! Я просто…

– Таня, ты с кем там разговариваешь? – донесся из глубины дома женский и, как показалось Андрею, сварливый голос.

– Нет-нет, ма, ни с кем. Это тебе послышалось, – тут же ответила девушка и сердито зашептала: – Чего разорался-то? Ну-ка, давай уматывай по-шустрому, а не то мать застукает.

Она стала подталкивать его к открытому окну, и Андрей, не смея спорить, выпрыгнул на улицу, слегка подвихнув при приземлении ногу. Он тут же прильнул к окну, но Таня уже закрывала его, и он лишь успел шепнуть:

– Я люблю, я очень сильно люблю тебя.

СЕСТРЕНКА

«Андрюха, пока тебя не было в Истре, здесь много чего произошло. Я взял из тайника твою иконку, но ее у меня отняли. Прости. Еще меня избили и, кажется, сломали ребро. Уезжаю в Москву. Вернусь в субботу вместе с толпой. Встретимся или дома, или приходи на танцы – там будем разбираться с козлами, меня избившими. Если сможешь, обязательно поговори с Лексием. Шурик».

Почерк был корявый – как курица лапой, но в тексте не было ни одной грамматической ошибки…

Андрей проснулся аж в первом часу дня и нашел записку на крыльце дома. О том, что в прошлую субботу он украл из музея иконку, вспомнил только сейчас. Он даже удивился этому. Но потом понял, что начисто забыл про иконку и про многое другое потому, что последние дни все его мысли были заняты только Таней. Андрей снова стал думать о ней, вспоминать вчерашний вечер, ночь, минуты, проведенные в ее комнате, у ее кровати. Он десять раз сказал Тане, что любит ее, и не услышал от нее ни одного ласкового слова. Он прекрасно понимал, что, если влюбился в нее с первого взгляда, это совсем не означает, что и она сразу начнет испытывать к нему нежные чувства. Ведь совсем недавно она целовалась с каким-то там Терехой и даже знать не знала о существовании его – Андрея. Она даже не заметила его тогда на «Детском». Но она и не послала его куда подальше, когда он сделал попытку с ней познакомиться! И он познакомился. И провел несколько самых замечательных, самых счастливых минут в своей жизни с ней на лавочке у ее дома. И вчера, вернее, уже сегодня ночью, она позволила залезть к себе в окошко, позволила сидеть рядом с ней, целовать себя. Как же это было здорово!

Но, конечно, ему надо было действовать более решительно. Целоваться он и в самом деле не умел, но это все ерунда – научится. В следующий раз он будет вести себя по-другому. Не станет тянуть резину, а будет смелее, если надо и наглее. И какое счастье, что следующая встреча с Таней состоится сегодня! Он снова придет к ее дому, снова постучится в ее окошко, она впустит его к себе, и тогда… Андрей зажмурил глаза и представил Таню в своих объятиях, как она отвечает на его поцелуи, как улыбается, глядя на него с такой же любовью, что и он на нее…

Потом он вспомнил о брате. Зачем Шурик взял иконку? Может, просто делать было нечего, вот он и отправился в монастырь, а после на каких-то уродов нарвался? Ладно, вернется из Москвы – разберемся. Тем более он грозился толпу с собой привезти. Вечером вместе сходим на танцы, а в воскресенье устроим наш традиционный «отдых на любимом месте».

Андрей позавтракал и пошел в сарай ремонтировать велосипед. Надо было снять колесо и заклеить дырявую камеру. А потом навестить Лексия. Шурик зачем-то просил поговорить с ним, да и не виделся он со своим дальним родственником уже почти год.

С велосипедом Андрей возился дольше часа. Он торопился – небо хмурилось, видно, скоро должен был начаться дождь. Поэтому решил не ждать, пока ливанет, взял велосипед брата, запер сарай и помчался к Лексию. И хотя дождь должен быль начаться с минуты на минуту, Андрей все же сделал приличный крюк и, выехав на улицу Песчаную, разогнался и пролетел на скорости мимо Таниного дома.

Была небольшая надежда хоть мельком увидеть любимую девушку, но ни у дома, ни в саду никого не было. Зато в соседнем саду он успел заметить сгорбленного мужчину с граблями в руках. Именно в этот сад он проник ночью, когда впервые следил за Таней. Вспомнил, как услышал непонятные звуки и зашел в темный дом и там, в подвале, увидел засветившегося фосфорным светом голубя.

Может, тогда ему все привиделось? Но в любом случае Андрею совсем не хотелось выяснять, что там было на самом деле, и тем более не хотелось еще раз очутиться в том темном загадочном доме.

С неба упали первые капли, и Андрей поднажал на педали. К дому брата он подъехал, когда дождь уже припустил по-настоящему. Он закатил велосипед под навес и вбежал на террасу, отряхиваясь.

– Лексий, давай открывай, пока я совсем не растаял! – закричал он, стуча в окошко входной двери.

– Его нет дома, – услышал он приятный голос.

Дверь открылась, и Андрей увидел Настю. Он удивился, как сильно изменилась его троюродная сестренка – выросла, повзрослела, похорошела.

– Ой, Андрюша, здравствуй. Заходи, – сказала она, застеснявшись и пропуская Андрея в дом. Потом закрыла дверь на крючок и пошла за ним. – Олег минут пятнадцать назад как ушел куда-то, а когда вернется, не сказал.

– Настюха, тебя и не узнать. – Андрей достал из кармана две молочные ириски и протянул ей. – Настоящей невестой стала.

– Спасибо. – Настя взяла ириски и улыбнулась. – А лет через десять ты мне тоже конфетки будешь дарить?

– Через десять! – присвистнул он. – Я думаю, что лет через пять, а то и раньше, уже твоих детишек буду конфетами угощать.

– Андрюша, что ты говоришь! – Краска смущения залила ее лицо, и Настя убежала на кухню. Через минуту вернулась, держа в руках полную трехлитровую банку молока.

– Молочка попьешь?

– С удовольствием, сестренка.

Настя достала из настенного шкафа эмалированную кружку, поставила ее на стол и до краев наполнила молоком.

– А ты будешь? – спросил Андрей, беря кружку.

– Пей. Я после тебя.

Он пил медленно, не сводя глаз с симпатичной девочки. И она, не отрываясь, смотрела на него.

– А знаешь, если ты допьешь это молоко, то сможешь узнать мои мысли? – Андрей, улыбаясь, поставил кружку на стол.

– Знаю. Может, мне твои мысли очень даже интересны. – Настя схватила кружку и быстро выпила оставшееся молоко.

– Ого! Да ты любопытная. И что же тебе, к примеру, интересно узнать?

– К примеру, как ты ко мне относишься. – Настя вытерла ладонью губы, стерев появившуюся белую полоску.

– Милая Настюха, я тебя очень люблю, – сказал он как можно нежнее.

– И я тебя, Андрюша, очень сильно люблю. И всегда буду любить.